Биография Н. А. Римского-Корсакова
Римский-Корсаков и мамонтовский театр
Сценическая судьба опер Римского-Корсакова долгие годы была связана прежде всего с императорским петербургским оперным театром. Нельзя сказать, чтобы театральная дирекция проявляла особое внимание к Римскому-Корсакову, но творчество его отнюдь не игнорировалось: все его пять первых опер были поставлены на сцене Мариинского театра. Принимались они театром вскоре по их окончании, постановки осуществлялись если не в кратчайшие, то и не в длительные сроки. А. Н. Римский-Корсаков говорит, что Николай Андреевич и писал свои оперы в расчете на петербургскую сцену, на ее артистические силы, и даже «научился писать для неважной акустики Мариинского театра». Однако Римский-Корсаков никогда не испытывал полного удовлетворения от своих отношений с Мариинским театром.
Много оснований было у Римского-Корсакова к недовольству Мариинским театром. Но все-таки его оперы регулярно ставились на лучшей в то время русской оперной сцене, в исполнении лучших русских артистов. В середине девяностых годов отношения Римского-Корсакова с Мариинским театром испытывают серьезный кризис, на истории и причинах которого необходимо остановиться. В большей степени, чем любая другая русская оперная сцена, Мариинский театр находился в зависимости от двора, придворных кругов и влиятельных слоев крупного чиновничества. Чиновничья, бюрократическая атмосфера господствовала и в самом Мариинском театре, точнее, в его руководстве.
Римскому-Корсакову в его творческой деятельности не раз приходилось сталкиваться с невежеством и произволом царских чиновников и «августейших» — так презрительно называл он членов царской семьи. Мы знаем об инциденте, связанном с постановкой «Ночи перед рождеством», и о судьбе «Садко», который долгое время не мог появиться на сценах лучших русских оперных театров. С горечью писал Римский-Корсаков (в конце девяностых годов) о дирекции императорских театров, «преисполненной чиновниками и подверженной могущественным и нежелательным влияниям свыше, против которых трудно бороться» Римскому-Корсакову приходилось выносить нападки, а порой и настоящую травлю реакционных критиков Ростислава и Фаминцына, а позднее М. М. Иванова и Н. Ф. Соловьева.
Та же чиновничья атмосфера царила и в Большом театре в Москве, губительно действуя на артистов, мешая развитию их дарований. Н. В. Салина, рассказывая о своей работе в Большом театре, пишет: «Двоедушие, неискренность, забегание перед вицмундирами достаточно скверно влияли на неустойчивые характеры некоторых товарищей, и не их вина, что, не получая никакой поддержки, они медленно, но верно засасывались театральным болотом» Римскому-Корсакову приходилось сталкиваться и с произволом бюрократического театрального руководства, и с влиянием на судьбу его опер двора и придворных кругов.
Еще больше подорвал отношения Римского-Корсакова с дирекцией императорских театров нашумевший инцидент, которым сопровождалась премьера «Ночи перед рождеством» в Мариинском театре. Цензура не разрешала поставить оперу, так как в ней, в нарушение существовавших распоряжений, фигурировало на сцене «царствующее лицо из дома Романовых» — императрица Екатерина Вторая.
В конце 1895 года Николай Андреевич пытается поставить «Бориса Годунова», на что получает отрицательный ответ. Та же судьба постигла и «Садко». Так или иначе, двери Мариинского театра для новых произведений Римского-Корсакова оказались закрытыми. С этого времени Николай Андреевич «решил оставить дирекцию (императорских театров. — А. С.) в покое и никогда более ее не тревожить предложением своих опер».
На несколько лет постановка новых корсаковских опер переходит на частные сцены. В Петербурге некоторую роль в этом смысле сыграло упоминавшееся уже «Санкт-Петербургское общество музыкальных собраний», организованное в девяностых годах группой любителей музыки, большей частью — непрофессионалов. Еще в 1895 году общество поставило в новой, окончательной редакции «Псковитянку», а в 1896 го- — корсаковскую редакцию «Бориса». Однако мысль о постановке «Садко» «Обществом музыкальных собраний» осталась неосуществленной. Сценическое воплощение этого сложнейшего произведения было под силу лишь хорошо подготовленному, располагающему значительными средствами, постоянно действующему оперному коллективу. Таким коллективом оказалась Русская частная опера С. И. Мамонтова, осуществившая первую постановку «Садко» в конце 1897 года.
Богатый предприниматель, С. И. Мамонтов делил свое время и свои силы между строительством железных дорог и занятиями искусством. Мамонтов был разносторонне одаренным любителем-скульптором, певцом (прошедшим серьезную школу в Италии), драматургом, актером и режиссером.
Всего чаще на сценических подмостках Мамонтовского театра появлялись оперы самого Римского-Корсакова. За сезон на афише стояло пять-шесть, а то и больше его произведений. Дважды (весной 1898 и весной 1899 года) Мамонтов вывозил свою труппу в Петербург, и каждый раз это было крупным музыкальным событием. Горячо был принят неведомый до того столичному зрителю и отвергнутый императорской сценой «Садко».
Малоудачно прошла «Майская ночь», несмотря на прелестную Панночку - Забелу и Шаляпина-пана Голову. Условия тут сложились неблагоприятно. Еще в январе 1898 года, вскоре после отъезда в Петербург Корсаковых и Стасова, специально приехавшего на «Садко», сгорел огромный Солодовниковский театр, где с 1896 года давала спектакли мамонтовская опера. Продолжать сезон Мамонтов попытался в Никитском театре, на небольшой и не приспособленной к оперным представлениям сцене. После катастрофы все шло здесь спустя рукава. Дирижировал «Майской ночью» недавно приглашенный в труппу С. В. Рахманинов. Но оркестр плохо слушался своего еще неопытного руководителя, оркестранты школьничали и старались вывести из себя хмурого и замкнутого молодого дирижера. Шаляпин балаганил и чрезмерно смешил публику; лишь спустя некоторое время Кругликов мог сообщить Николаю Андреевичу, что теперь Шаляпин в этой роли стал лучше прежнего и даже прямо очень хорош. Но и в Петербурге, во время гастрольной поездки, «Майская ночь» интереса не привлекла.
Были, наоборот, счастливые, совсем непривычные для Римского-Корсакова переживания. Так случилось на первой неделе мамонтовских гастролей в Петербурге. Эта неделя, писал он Кругликову, шуткой прикрывая свое глубокое удовлетворение, оказалась «неделею о Н. Римском-Корсакове»: воскресенье - «Садко», понедельник - Псковитянка», вторник «Садко», среда - «Хованщина», четверг - «Псковитянка», пятница - «Садко». «Оркестр и ансамбль удалось подтянуть, и исполнением все довольны. ,,Садко“ шел очень и очень недурно, даже оркестр хвалят. Завтра и послезавтра идут „Русалка" и „Богема", а там опять я... Я днюю и ночую в Опере, даже консерваторию забросил...».
Спустя пять лет, в 1896 году, Мамонтов вновь открыл оперный театр в огромном, специально для Мамонтовского театра перестроенном зале Солодовникова (впоследствии — филиал ГАБТа). Именно этот, «второй» Мамонтовский театр вошел в историю русской культуры как весьма значительное и, по основным своим творческим устремлениям, передовое явление русского искусства. Отзывы печати, впечатления слушателей, воспоминания участников артистического коллектива дают достаточно отчетливое представление о Мамонтовском театре, о его роли в художественной жизни Москвы, в истории русской оперной сцены. Труппа Мамонтова и на этот раз была очень неровной по составу, однако в нее входили и выдающиеся певцы и певицы. Мамонтов «переманил» в свой театр Ф. И. Шаляпина, которому в Мариинском театре поручали в ту пору лишь малозначительные роли.
Именно в Мамонтовском театре раскрылся гений величайшего оперного артиста. В коллектив Мамонтовской оперы вошли также А. В. Секар-Рожанский, Н. И. Забела, Е. Я. Цветкова, Н. В. Салина, имена которых не забудет история русского оперного театра. Основным дирижером Мамонтовского театра был Е. Д. Эспозито, по словам Римского-Корсакова, — «весьма недурной музыкант», не обладавший, впрочем, крупной и яркой творческой индивидуальностью.
Несколько позже в мамонтовскую труппу вошел, в качестве дирижера, С. В. Рахманинов. Работа в театре Мамонтова положила начало многолетней дирижерской деятельности Рахманинова. Главным режиссером театра стал сам Мамонтов. На задачи оперного режиссера Мамонтов смотрел шире, чем его коллеги, работавшие в императорских театрах. Мамонтов не ограничивался размещением действующих лиц на сцене, а помогал артистам создавать жизненно-правдивые сценические образы.
В сезоне 1896/97 года в репертуар Русской частной оперы входили две оперы Римского-Корсакова — «Снегурочка» и «Псковитянка». Обе оперы имели большой успех, особенно «Псковитянка», с Шаляпиным в роли Грозного. Когда в Москве стало известно, что Мариинский театр отказался от постановки «Садко», Мамонтовский театр решил поставить и эту оперу Римского-Корсакова. Мысль о постановке «Садко» на сцене Русской частной оперы возникла у С. Н. Кругликова, который был своего рода консультантом Мамонтова по музыкальным вопросам. Римский-Корсаков согласился дать «Садко» Русской частной опере, но не без опасений, так как знал, что Мамонтова мало заботила музыкальная сторона спектаклей. Между тем Римский-Корсаков смотрел на оперу прежде всего как на музыкальное произведение. «Что касается до С. И. Мамонтова, — писал Римский-Корсаков Кругликову,— то я знаю лично его и весьма уважаю. Если он найдет возможным поставить «Садко» и тем самым натянуть нос кому следует, то буду очень рад. Желательно только, чтобы был полный оркестр... и достаточное число оркестровых репетиций, при хорошей разучке вообще. И в этом вы можете на него повлиять. Он не щадит своих средств на декорации и костюмы, а по сравнению с этим затраты на добавочные инструменты и две-три лишних репетиции так ничтожны, а между тем в опере первое дело все-таки музыка, а не зрительное ощущение».
Премьера «Садко» состоялась в Мамонтовском театре 26 декабря 1897 года под управлением Е. Д. Эспозито, с декорациями и костюмами по эскизам К. А. Коровина и С. В. Малютина. Римский-Корсаков приехал в Москву к третьему представлению (30 декабря) и убедился, что его опасения не были напрасными. Несмотря на заверения Кругликова, опера, по словам Римского-Корсакова, «была разучена позорно». Оркестр играл неточно, недоставало некоторых инструментов, хористы не знали партий и в первой картине пели по нотам, держа их в руках вместо обеденного меню (карточки меню — в древнем Новгороде!). «Но у публики, — пишет Римский-Корсаков, — опера имела громадный успех, что и требовалось С. И. Мамонтову. Я был возмущен; но меня вызывали, подносили венки, артисты и Савва Иванович всячески чествовали меня, и я попался как «кур во щи». Из артистов выделялись Секар-Рожанский — Садко и Забела (жена художника Врубеля) — Морская Царевна».
Римский-Корсаков как музыкант, как автор оперы имел право возмущаться небрежной и спешной подготовкой «Садко». Но нельзя не видеть, что мамонтовская постановка явилась крупным событием русской художественной жизни. «Громадный успех», о котором говорит Римский-Корсаков, доказывает, что аудитория высоко оценила оперу-былину, несмотря на небрежное исполнение.
Первая творческая встреча Римского-Корсакова с Мамонтовским театром принесла композитору глубокое разочарование. Для театра же эта встреча оказалась весьма полезной, так как заставила Мамонтова считаться с требованиями композитора и более тщательно готовить к постановке корсаковские оперы. А это не могло не сказаться и на общем уровне работы театра. Через два месяца после премьеры «Садко», в феврале 1898 года, Русская частная опера приехала на гастроли в Петербург. В репертуар входили, в числе других опер, четыре корсаковские оперы: «Псковитянка», «Снегурочка», «Садко» и только что поставленная «Майская ночь». Римский-Корсаков помог артистическому коллективу в подготовке своих опер.
Римский-Корсаков принял также участие в подготовке «Майской ночи» и «Снегурочки». Первые спектакли в Петербурге прошли под его управлением. Все же полного удовлетворения от постановок Мамонтовского театра Римский-Корсаков не получил. Между Римским-Корсаковым и руководителем Русской частной оперы происходили столкновения и из-за небрежного исполнения, и из-за распределения ролей. Мамонтов иногда выдвигал на ответственные роли артистов молодых, неопытных, не обладавших необходимой музыкальной подготовкой, зато имевших благоприятную сценическую внешность. Руководствуясь именно этим соображением, Мамонтов поручил, на петербургских спектаклях «Снегурочки», заглавную роль слабой певице А. М. Пасхаловой. Лишь на последнем спектакле в Петербурге роль Снегурочки Мамонтов отдал Забеле, которая была вынуждена петь без репетиции.
Ближайшей премьерой Корсакова в Русской частной опере была опера «Моцарт и Сальери», показанная 25 октября 1898 года. Она была написана на неизмененный текст пьесы Пушкина, с небольшими лишь сокращениями, и посвящена памяти А. С. Даргомыжского.
Римский-Корсаков применил тонкие средства оркестра для раскрытия душевных состояний своих персонажей. Не в одном только верном духу и слову Пушкина речитативе обрисовался трагический облик Сальери, совместившего благородную преданность искусству с мучительной низкой завистью, преступника и жертвы овладевшей им страсти. В гениальной трактовке Шаляпина образ Сальери достиг шекспировской силы. Но и вся музыкальная ткань оперы была сплочена и объединена последовательно, неумолимо развивавшимся ходом психологической напряженной драмы. Оперу надо было слушать внимательно и чутко, не упуская ни одного слова, ни одного штриха.
Н. И. Забела узнала ее сперва в домашнем исполнении. Шаляпин пел и за баса Сальери, и за тенора Моцарта, Рахманинов, прошедший с ним всю оперу за фортепиано, аккомпанировал идеально. В августе 1898 года Забела писала Корсакову, с которым в это время уже вела горячую и содержательную переписку: «Я редко получала такое наслаждение. Музыка этой вещи такая изящная, трогательная и вместе с тем такая умная, если можно так выразиться. Муж мой, который также ужасно восхищен, тут же нарисовал костюмы... Впечатление было такое, как будто прибавилось во мне что-то очень хорошее».
«Моцарт и Сальери» сложился у композитора еще летом 1897 года в пору небывалого у него увлечения вокальным творчеством. За весенние и летние месяцы им было, кроме оперы, написано более сорока романсов, в том числе такие шедевры, как «Редеет облаков летучая гряда» и «Ненастный день потух» на слова Пушкина, «Не ветер, вея с высоты» и «Дробится, и плещет, и брызжет волна» на слова А. К. Толстого, «Октава» на слова А.Н. Майкова. «Я давно не сочинял романсов, - вспоминал Римский-Корсаков. - Обратившись к стихотворениям Алексея Толстого, я написал четыре романса и почувствовал, что сочиняю их иначе, чем прежде. Мелодия романсов, следя за изгибами текста, стала выходить у меня чисто вокальною, то есть становилась таковою в самом зарождении своем... Сопровождение складывалось и вырабатывалось после сочинения мелодии... Чувствуя, что новый прием сочинения и есть истинная вокальная музыка, я сочинял один романс за другим... Сверх того, однажды я набросал небольшую сцену из пушкинского „Моцарта и Сальери", причем речитатив лился у меня свободно, впереди всего прочего, подобно мелодии последних романсов. Я чувствовал, что вступаю в какой-то новый период...». Несколькими годами позже композитор прямо записал, что с лета 1897 года начался новый, третий (и последний) период его творчества.
Осенью 1899 года Мамонтовский театр был преобразован в товарищество артистов под руководством М. М. Ипполитова-Иванова. Новый руководитель театра прежде всего позаботился об улучшении музыкальной стороны дела. Режиссировали молодые помощники Мамонтова. Товарищество поставило три оперы Римского-Корсакова: «Царскую невесту», «Сказку о царе Салтане» и «Кащея бессмертного». Материальные трудности — и в особенности непомерно высокая арендная плата, назначенная владельцем театрального зала купцом Солодовниковым, — вынудили товарищество закрыть (в начале 1904 года) оперный театр, так много давший, при всех своих недочетах, русской музыкальной культуре.
С Русской частной оперой связан целый период оперной деятельности Римского-Корсакова. В течение пяти лет на сцене Частной оперы были осуществлены первые постановки шести корсаковских опер.
Источники:
Кунин, Иосиф Филиппович. Николай Андреевич Римский-Корсаков.- 3-е изд. / Иосиф Филиппович Кунин. – Москва : Музыка, 1983. – С. 69-72.
Соловцов, Анатолий Александрович. Николай Андреевич Римский-Корсаков : очерк жизни и творчества / Анатолий Александрович Соловцов. - Москва : Музыка, 1984. – С. 204-222.