К истории библиотечного дела в Псковской губернии в 20-30-е годы ХХ в.
Е. Г. Киселева,
заведующая отделом
краеведческой литературы Псковской ОУНБ
Грамотность населения всегда была мерилом благополучия любой страны.
Несмотря на гражданскую войну, царящую экономическую разруху на территории Псковской губернии надо было думать о просвещении населения и ликвидации безграмотности. Борьба с неграмотностью являлась вопросом текущего дня. Долг библиотеки – приложить все усилия, чтобы помочь борьбе с вековой тьмой. Лозунгом этой работы стал: «В нашей Советской Республике не должно быть неграмотных. Темный народ – враг свободе и враг себе. Товарищи! Боритесь с неграмотностью!»
22 мая 1919 года при губернском отделе народного образования на заседании учреждений, ведущих агитационно-просветительскую работу среди рабочих, крестьян и красноармейцев
ставился вопрос, что агитационная работа поставлена недостаточно удовлетворительно. Остро сказывалось отсутствие книг и периодической печати.
«Газеты не встретишь целыми неделями, а если и встретишь, то запоздавшую недели на две. Неудивительно, что народ верит всяким слухам, вроде того, что Петроград взят, Псков взят, Новосокольники бомбардируются и т. д.
Ленин ввиду угрожающего положения Москвы переселился в … Новоржев (!). И деревня слухам верит».
Библиотекам отводилось особое значение в решении задач в области культуры. Они входили в число учреждений, призванных оказывать всестороннюю помощь в распространении знаний, самообразования населения, должны были помочь трудящимся «перевоспитать себя для дела строительства коммунизма». Библиотеки представлялись как важнейшие пункты агитации и пропаганды.
Организация библиотечного дела, как одной из важнейших отраслей внешкольного образования, уделялось недостаточно внимания не только со стороны работников просвещения, но и органов власти, призванных к осуществлению задач в области народного образования.
Внешкольный Подотдел Губотнаробраза поставил цель – обеспечить всеми мерами развитие библиотечного дела в Псковской губернии. И, прежде всего в формировании массовой сети библиотек и изб-читален.
К июлю 1920 года во всех уездах и городах губернии имелось 189 библиотек, фонд которых составлял 180 тысяч экземпляров. В библиотеках числилось более 17 тысяч читателей. Средняя выдача книг на одного читателя составляла 25. На одну библиотеку приходилось 5300 жителей. Среднее количество книг на одну библиотеку составляло 3 тысячи экземпляров.
Значительная часть книг и читателей приходилась на уездные библиотеки. Уездно-городских библиотек было 19, с фондом в 100 тысяч экземпляров и 13 тысячью читателей. Процент читаемости книг в деревне составлял 17. Только 6 грамотных деревенских жителей являлись «читателями».
По данным 1913 года, на одного жителя Соединенных Штатов Америки приходилось 16 книг, Швейцарии 12, Германии 6, а в России 1 книга.
Все библиотеки Псковской губернии делились на четыре типа: 1) библиотеки уездно-городские (19); 2) центральные волостные библиотеки (98); 3) деревенские библиотеки и 4) передвижные (30 шкафных или сумочных).
Библиотеки нуждались в более или менее соответствующих помещениях. Часть библиотек ютилась в «плохих квартирах». Из уездно-городских библиотек, занимавших сравнительно подходящие помещения можно назвать Новоржевскую, Порховскую и Холмскую, Островскую.
Половину общего количества читателей составляли дети, обслуживание которых библиотеки недостаточно организовали, главным образом, из-за недостатка детской литературы. Она составляла 3-6 % от фондов библиотек.
На июль 1920 года было 146 библиотечных работников. 38 библиотекарей трудилось в уездно-городских библиотеках, из них 31 – имели среднюю общеобразовательную подготовку.
Самым низкое число читателей было в Холмском уезде – 427 человек.
Состав фонда во многих библиотеках был случайным и не соответствовал нуждам сельских жителей. В центральной библиотеке Жуковской волости можно было найти книги по электротехнике, гнесеологии, генеалогии морали. Книг с такими мудрыми названиями было много, но почти не было книг по сельскому хозяйству и кустарным промыслам.
А стремление к книге было. Характерным примером духовного голода служит письмо из деревни Попова Гора:
«Мы все домохозяева деревни Поповой Горы, Старицкой волости Опочецкого уезда на собрании своем постановили обратить внимание Губернского Отделения Роста на наше положение. Люди мы старые и темные, но хотели бы знать, что делается вокруг нас и на фронте. У нас есть грамотные сыновья и внуки, которые могли бы нам прочитать что-нибудь, но, к сожалению, мы не можем достать, ни газет, ни брошюр. Живем мы в темном захолустном уголке. Волостной исполком от нашей деревни и общества отстоит на десять верст. Однако ходить туда нам некогда, если не поработаешь на земле, то не будет хлеба на столе. Поэтому мы просим посодействовать нам открыть в нашей деревне читальню для чтения газет и журналов, о которых уже вам придется позаботиться. Эта читальня обслуживала бы все наше общество в числе более 15 деревень. Мы же со своей стороны открыли бы в нашей деревне читальню и выбрали бы заведующим нашего односельчанина хорошо грамотного Ивана Ивановича Писарева». Не водки, а газет и журналов просили крестьяне.
В 1921 году в Псковской губернии функционировало 192 библиотеки и 720 изб-читален.
Из заведующих избами-читальнями – было 403 мужчины и 158 женщин.
X и XI съезды РКП (б) поставили задачу усилить культурно-просветительную работу в деревне, отведя в ней первостепенную роль избам-читальням.
Изба-читальня должна была помочь разобраться крестьянину в политической и хозяйственной жизни страны, дать ему знания по сельскому хозяйству, помочь освободится от религиозного обмана, получить совет по тем вопросам, которые волнуют крестьянина, но которые он, по своей неграмотности, решить не может. Должна была освещать положительные и отрицательные стороны жизни, вести работу по ликвидации неграмотности, по поднятию культурного уровня.
Недофинансирование негативно влияло на работу библиотек и изб-читален и уровень подготовки кадров библиотекарей и избачей.
Как отрицательный пример можно привести работу Старицкой избы-читальни Опочецкого уезда. Жалобу на нее написал в газету «Псковский пахарь» житель деревни Козини Андрей Голубев, который просил не печатать его фамилию, а подписать «Зоркий глаз». «Время проснуться Старицкой избы читальни… В эту избу читальню на веревке не одного гражданина не заведешь, потому что заведующего нет, хотя он и есть лицо, еще секретарь ячейки РКП (б) тов. Алексеев, но совсем не способен книги навсегда со шкафа вынуть, и разложить непорядком по столам и даже по полу подпищики придут книги менять безо всяких смотров, хотя листов не будь, были б картонка, а вы даете, то никакого учета не ведет только записывает в свою карманную книжку кто сколько взял, а какие - то это один читатель знает…»1
Несмотря на большой интерес населения к чтению, заведующий тов. Алексеев совершенно не вел библиотечной работы. Книги всегда оставались в шкафах и выдавались лишь по настоятельным требованиям. Никакого учета не велось. Книги возвращались в разорванном виде. Кружки бездействовали. Местные силы, несмотря на их желание участвовать в работе избы-читальни, к этой работе не привлекались. Изба-читальня была открыта для посетителей очень редко и никаким авторитетом не пользовалась.
Национальные меньшинства – латышское и эстонское обслуживались сетью изб-читален нацменьшинств. В 1924 г. латышские избы-читальни действовали в Холмском, Новоржевском, Великолуцком, Торопецком, Велижском уездах. Эстонские избы-читальни – в Великолуцком, Холмском уездах. Существовали и смешанные латышско-эстонские избы читальни – в Псковском, Холмском, Торопецком уездах. Избы-читальни не получали никакой поддержки и влачили жалкое существование. На содержание четырех изб-читален нацменьшиств в 1925 году требовалось 1303 рубля.2 Зарплата заведующего была 221 руб.
В организации политпросветительной деятельности библиотеки руководствовались пособиями: «Печать и революция», «В помощь самообразованию», «Коммунистическое просвещение», «Что читать деревне», «Книга в массу», «Изба-читальня», «Книгоноша».
В 1927 году материальное положение деревенских библиотек, и зарплата библиотекарей были недостаточными. Все это сказалось на начинаниях прежних лет. Мало приобреталось литературы, не выделялись деньги на ремонт помещений.
На полках некоторых сельских библиотек красовались «Жития святого старца», «Ужасная ночь» или «Красавица Мария в когтях кровожадного Мурзы», оставшихся еще с царских времен. Не хватало книг Некрасова, Тургенева, Горького.
А описать положение в Холмской центральной библиотеке, можно только используя язык Гоголя, забыв, что на дворе 1927 год.
«Знаете ли вы Холмскую центральную библиотеку? О, вы не знаете Холмской центральной библиотеки! Всмотритесь в нее: около стен стоят шкафы с книгами, маленькие темные комнаты от этого кажутся еще темнее: мрачно, холодно, как в погребе. Дров нет. Если сейчас нет серебристого инея на стенах, то он появится, как только мороз станет сильнее. Бедная библиотека! Неуютная библиотека! Не притягиваешь ты к себе читателя, твои работники дрожат и изредка стучат зубами и на душе у них так грустно, так скорбно. И толпы завистливых мыслей смутно бродят у них в голове о том, что в других учреждениях так тепло, они ждут, не дождутся, когда инспектор труда заглянет туда и поможет спастись от верного ревматизма. Несчастная библиотека! Невозможная библиотека! Как очарованный дремлет возле тебя уполитпросвет. Все тихо, так грустно!»3
К началу 1930 г. в Псковском округе реально существовала только сеть массовых библиотек Наркомпросса. Она включала: Окружную центральную библиотеку г. Пскова, районные библиотеки и передвижные фонды; колхозные и совхозные библиотеки при избах-читальнях. Большинство сельских населенных пунктов по-прежнему не имели ни стационарных, ни передвижных библиотек.
Причина заключалась в недостатке средств, выделяемых Псковскому округу. Недостаток финансирования сказывался на содержании библиотек. Скудные средства выделялись на приобретение книг, периодики и на административно-хозяйственные расходы.
Все это отразилось на материально-технической базе массовых библиотек. Строительства специальных зданий для библиотек и читален не велось.
Библиотеки и читальни Псковского округа старались воплотить в жизнь коммунистические принципы в просветительской работе. Эти принципы тесно увязывались с политической деятельностью и считались совершенно неразрывными. Пропагандистскую работу рекомендовалось проводить планомерно, энергично и постоянно.
Библиотеки и избы-читальни принимали активное участие в организации празднования революционных дат, в хозяйственно-политических компаниях. Характерными для этого периода формами массовой работы были: доклады, беседы, лекции. Среди форм наглядной агитации – выставки книг, газет, библиотечные плакаты, стенгазеты.
Но, не все библиотеки проводили работу на должном уровне. Как негативный пример, можно привести Моринскую библиотеку Дновского района (она располагалась в здании Моринского клуба). В 1939 г. ее фонд составлял 2500 книг и брошюр. Хранились они беспорядочно, не были классифицированы по отделам, многие были основательно потрепаны и нуждались в переплете. Найти необходимую книгу при таком состоянии было нелегкой задачей. Не было и налаженного учета читателей. Не велась массовая работа. Полученные 30 брошюр, содержащих постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) о развитии общественного животноводства в колхозах, ряд сборников, посвященных Всесоюзной сельскохозяйственной выставки лежали в шкафу без движения. Они даже не были занесены в инвентарную книгу.
И все это шло в разрез с главной задачей библиотек – быть центрами коммунистического воспитания трудящихся.
Несмотря на недостаток в финансировании, слабую материально-техническую базу, проблемы в комплектовании, сохранности фондов библиотеки старались оставаться важным опорным пунктом в массово-политической работе среди населения Псковского округа.
Примечания
1. ГАПО. Р-310, оп. 1, д. 5, л. 19.
2. ГАПО. Р-310, оп. 1, д. 5, л. 3.
3. Реллиус, Т. Холмская библиотека. Подражание Гоголю / Т. Реллиус // Псковский набат. – 1927. – 12 янв.