Себежские дворяне Нащокины
Бунинские чтения, начало которых было положено в июне 2012 года, к столетию приезда И. А. Бунина на псковскую землю, имеют своей целью не только популяризацию творчества выдающегося писателя и поэта. Установление мест, где именно в бывшем Себежском уезде Бунин проводил то летнее время, позволяет сделать их новым направлением в туристической деятельности региона. Для будущих экскурсий надо собирать и публиковать материалы и о жизни достойных обитателей этих мест.
Из «Списка населённых мест Витебской губернии», изданного губернским статистическим комитетом в 1906 году (и размещённого в Интернете), видно, что ближайшими соседями имения Клеевка и деревни Сутоки, где гостил Бунин, были представители древнего дворянского рода Нащокиных. Их имение Старицы находилось в той же Сутоцкой волости, возле озера Свибло, расположенного южнее Сутоцкого озера.
В Себежском уезде Нащокины оказались в результате раздела Польши и раздачи земель шляхтичей, не принявших российское подданство. В апреле 1797 года 500 душ крестьян в деревнях уезда получил и генерал-поручик Воин Васильевич Нащокин. Он родился в Москве в августе 1732 года, а по другим источникам - 1742 года, что более правдоподобно, поскольку его восприемницей была императрица Елизавета Петровна, вступившая на престол 25 ноября 1741 года. При крещении ему дали православное имя Доримедонт, но императрица за подвижность велела называть в обиходе популярным тогда именем Воин. И его сына, задушевного друга Пушкина, все именовали Павлом Воиновичем.
В Записку, составленную поэтом в 1830 году с его слов, попали сообщения о самых неординарных поступках гордого и вспыльчивого отца, о которых сам Нащокин в дальнейшем, в собственноручных Записках 1836 года не стал рассказывать. В частности, после удачного похода Нащокин-отец выпросил офицерам длительный отпуск для охоты в деревне, а по возвращении услышал от Суворова замечание, что в это время мы били врагов, и получил от Нащокина пощёчину Екатерина Великая уговорила Суворова не подымать шума, и тот испросил для Нащокина орден за участие в осаде Очакова и Бендер. Назначенный командовать корпусом в Киевскую губернию, он дал обед, пригласив и чиновников. Когда комендант Киева тихо покинул бал, Нащокин повел войска на город, открыл стрельбу и вынудил того вернуться в лагерь...
С себежскими землями у Воина Васильевича было немало забот. Он сразу и безуспешно пытался продать имение в казну. А в марте 1800 года ему пришлось обжаловать в Сенате решение генерал-губернатора о перераспределении земли в пользу князей Кантакузенов, которым досталось непропорционально мало земли в расчёте на каждого крепостного, и тоже успеха не имел. Воин Васильевич умер 29 ноября 1806 года и похоронен под алтарём Преображенской церкви села Шишкина Костромского уезда, Там у него тоже были земли и крепостные. Павел Воинович отмечал в Записках 1836 года: «У отца моего было всех двенадцать детей, из коих осталось пятеро - два сына и три дочери». Ко времени кончины отца старшей из них, Анастасии, не было и 15-ти лет. При крещении Павла 16 декабря 1801 года в Москве, в замоскворецкой Космодемьянской церкви, именно Анастасия стала его восприемницей.
Владения отца перешли к его вдове и матери детей, Клеопатре Петровне Нелидовой (1767-1828), которая была моложе мужа, даже если считать от 1742 года, на четверть века. Нельзя согласиться с утверждением, содержащемся в книге Н.А. Раевского «Друг Пушкина Павел Воинович Раевский» (Л., 1977. С. 38), что она «всё своё недвижимое имущество (дом в Москве и имение в Воронежской губернии) оставила дочери Анастасии Воиновне, по мужу Окуловой, и старшему сыну Василию Воиновичу».
Ещё при жизни, 24 апреля 1822 года, она удостоверила в Петербургской палате гражданского суда раздельный акт, по которому имение Старицы Себежского уезда с деревнями Михеево, Леонтьево (Дестуново тож), Дворищи, Сутоки, Зимари, Дюбово, Грицково, Сысоево и Павлово отписала незамужней дочери Анне Воиновне Нащокиной.
По удивительному совпадению, когда 27 июня 2014 года проходили вторые Бунинские чтения, по соседству на очередных краеведческих чтениях в Невеле главный библиограф Пустошкинской ЦРБ Тамара Ивановна Яковлева читала доклад на аналогичную тему: «Нащокины - помещики Себежского уезда». Она ссылалась на высказывания белорусских исследователей, что «при возвращении из южной ссылки Пушкин останавливался в имении Нащокиных Старицы...» и что «именно там Павел Воинович рассказал Пушкину историю, которая впоследствии легла в основу идеи романа «Дубровский». И привела народное предание о том, что Пушкин вырезал на молодом дубке автограф, и жители называли дерево «дубом Пушкина». Его спилили в войну.
Хотя имением Старицы Павел Воинович лично не владел, но бывать там, какое-то время жить или отдыхать, он, конечно, мог. Во время военной службы они с матерью жили в столице, а в отставку он вытттел поручиком 29 ноября 1823 года. В книге Раевского (с. 37) доказан факт существования переписки Пушкина с Нащокиным во время южной ссылки. И маршрут возвращения из неё проходил 8 августа 1824 года возле Себежа. И все же сама Тамара Яковлева в статье «Дорога Пушкина из южной ссылки», помещённой в № 1 (6) за 2012 год альманаха «Псковский летописец», отмечала, что 8 августа 1824 года поэт преодолел значительное расстояние и даже заехал в имение Колпино, где отдохнул, несмотря на отсутствие помещика Зеновича, и оставил ему сохранившуюся записку. (Деревня Колпино находится в 6 км на юг от современной Пустошки, на берегу одноименного озера, но пребывание там Пушкина никак не отмечено). Нет никаких доказательств, что в тот же день он добрался еще и до более отдаленного от тракта села Старицы.
Совсем надуманным является утверждение о том, что тогда же и там же между Нащокиным и Пушкиным велись разговоры о белорусском дворянине, ставшем прототипом Дубровского. Достоверно известно, что они беседовали о нем на восемь лет позднее, в 1832 году.
Из писем Пушкина к жене видно, что в тот раз он приехал в Москву и остановился у Нащокина 21 сентября и через несколько дней сообщил ей: «Мне пришёл в голову роман, и я, вероятно, за него примусь». Дома, в Питере, был составлен план романа «Островский», и с 21 октября по 11 ноября сочинены восемь глав его первого тома (даты помечались на каждой главе). 2 декабря Пушкин «отрапортовал» Нащокину: «.. .честь имею тебе объявить, что первый том «Островского» кончен и на днях прислан будет в Москву на твоё рассмотрение». Остальные 13 глав второго тома были завершены 6 февраля 1833 года, но увидели свет только после смерти поэта, в собрании сочинений 1844 года и под названием «Дубровский».
Через 124 года, уже в советское послевоенное время, журнал «Неман» в № 8 за 1968 год опубликовал статью кандидата филологических наук И. Степунина «Прототип пушкинского Дубровского» об изучении архивных материалов за 1830-е годы. Оказалось, что молодой шляхтич Павел Островский, грабивший вместе с разорёнными крестьянами помещиков и судейских чиновников - реальное лицо. После усиленных поисков властям удалось его арестовать. С группой участников польского восстания в октябре 1831 года его отправили в Витебск, а затем переправили подальше от опасных мест, в губернский Псков. 12 марта 1832 года Павлу Островскому с помощью сочувствовавших или подкупленных охранников удалось сбежать из псковской тюрьмы. Его искали пять лет, но так и не поймали. (Поскольку в Пскове этот номер журнала отсутствует, копия статьи получена через МБА и передана краеведам областной научной библиотеки и городской библиотеки имени Василёва).
Почти через 20 лет после этого побега, 1 октября 1851 года, известный пушкинист П.П. Бартенев запись беседы с приятелем Пушкина о романе «Дубровский» закончил фразой: «Нащокин видел этого Островского в остроге». И всё, без каких-либо подробностей: откуда, как и с какой целью Нащокин добирался до Пскова, о чём они толковали... За этой краткостью явно кроются тайны, открывать которые было нельзя. Предполагать же можно всё, вплоть до помощи Нащокина в побеге Островского. Старинный псковский острог так и стоит на прежнем месте, между улицами Гоголя и Некрасова и неподалёку от улицы Пушкина. Очевидно, Павел Воинович побывал тогда сперва в Старицах у сестры Анны и разузнал, что говорят там о Павле Островском...
Анна Воиновна не совсем удачно распоряжалась имением Старицы. Управлявший им по её доверенности поручик князь Алексей Долгорукий сумел записать на себя 70 душ крестьян и на 40 т. руб. купил для себя деревню в Лужском уезде. За ней в Себежском уезде остались 400 душ крестьян. Она в основном жила в Москве, умерла 28 февраля 1860 года и похоронена на Ваганьковском кладбище. За полгода до кончины, 22 сентября 1859 года, Анна Воиновна, так и оставшаяся незамужней, составила домашнее духовное завещание в пользу племянницы Александры - дочери старшей сестры Анастасии и директора народных училищ Московской губернии действительного статского советника Матвея Алексеевича Окулова.
Недовольные родственники опротестовали завещание, и Себежский уездный суд 15 декабря 1862 года признал его недействительным из-за нарушения порядка совершения таких завещаний. Решение подтвердил Московский департамент Сената, определение которого Высочайше было подписано 6 января 1864 года. Наследниками по закону стали трое других племянников Анны Воиновны: дочь её старшего брата Василия - Клеопатра, вышедшая замуж за штабс-капитана Ивана Колюбакина, и сыновья брата Павла Воиновича - 25 -летний Александр и 10-летний Андрей. Таким образом, вопреки высказываниям потомков, приведённым в публикациях Н.А. Раевского, внуки генерал-поручика Воина Васильевича Нащокина получили его себежские земли не от отца, а по судебным решениям.
Чуть больше полувека их фактическим хозяином был старший сын Александр Павлович, родившийся в Москве 2 февраля 1839 года. Отец, заботясь о будущем детей, добился включения их в шестую часть родословной книги, предназначенной для древнейших дворян, определил Александра в престижное дорогостоящее Училище правоведения, находившееся в Петербурге (туда принимали с 14 лет). А на следующий год, 6 ноября 1854 года Павел Воинович скончался. Становится понятным, почему юный Александр Павлович «по собственному желанию» ушёл из училища и 12 марта 1855 года поступил унтер-офицером на военную службу в лейб-егерский Бородинский Е.И.В. полк. 24.08.55 он стал юнкером, 01.05.56 - прапорщиком, 14.03.58 - адъютантом командира батальона, 26.06.60 - подпоручиком. Александра Нащокина уволили в отставку по прошению 31.08.62 поручиком. До кончины в 1906 году он жил в своём имении Старицы.
Там и похоронен на местном кладбище. У него было шесть сыновей и четыре дочери, о судьбе которых Т.Н. Яковлева рассказала на невельских чтениях. Пополним лишь её слишком краткие сведения о Павле Александровиче Нащокине. Он родился апреля 1867 года, окончил шесть классов Псковской губернской гимназии и в декабре 1885 года поступил вольноопределяющимся на военную службу. В 1886-1891 годах ему предоставили возможность заниматься в Тверском кавалерийском училище, за успехи пожаловали почётным оружием и занесли на мраморную доску училища. В русско-японской войне он был ротмистром, получил ордена св. Станислава и св. Анны (оба - 3-ей степени, с мечами и бантами). 30-летняя служба подполковника Павла Нащокина окончилась отставкой 30 сентября 1916 года в Киевском военном округе.
Формально с 1864 года совладельцем имения Старицы числился и младший сын Павла Воиновича Андрей, родившийся в Москве 2 февраля 1854 года, т. е. за десять месяцев до смерти отца. Естественно, он жил с матерью и испытал все те материальные невзгоды, которые выпали на долю овдовевшей Веры Александровны. О них подробно рассказано по письмам его дочери Веры Андреевны Нащокиной-Зызиной в публикациях Н.А. Раевского. Вдова давно прекратила отношения со своим старшим сыном Александром и осталась у младшего Андрея, когда тот обзавёлся собственной семьей, помогала воспитывать их семерых детей, из которых только один Лев (1892-1901) умер в детстве, до революции. Она дожила до столетнего юбилея Пушкина, отмеченного в 1899 году, и к ней послушать воспоминания о поэте приходили журналисты.
В заключение следует сказать и об истории появления железнодорожного пункта Нащокино между Идрицей и Пустошкой, название которого имеет прямое отношение к этой семье. При этом нельзя согласиться с местным объяснением, что его дал инженер Миловидов, проектировавший этот участок пути, в благодарность за то, что помещик Алексей Александрович Нащокин в январе 1880 года сосватал ему соседку из Суток Марию Павловну Муфель. Остановка была устроено у села Могильно, принадлежавшего жене Алексея. Следует учитывать, что Алексей был старшим сыном указанного выше Александра Павловича Нащокина, покинувшего службу в 1862 году, будучи ещё холостым. Даже если он сразу женился, то Алексею к 1880 году не было 16- ти, и жениться так рано он не успел.
А, главное, Миловидов ушёл со службы в 1888-м, умер в 1895 году и в проектировании этой дороги не участвовал. А платформа была устроена на землях супругов Нащокиных к 1905 году. По фамилиям соседних помещиков были названы и другие действующие до сих пор станции Чихачёво, Карамышево.
Архивные источники:
РГИА, ф. 1286, оп. 8, 1842 г., д. 344; ф. 1374, on. 1, д. 393, оп. 3, д.2197.
РГВИА, ф. 395, оп. 54, 1 отд., 3 ст., 1862 г., д.889; ф. 409, on. 1, д.140295.