А. В. Филимонов. Периодическая печать Псковщины 1920 - 30-х гг. об археологии края

nabat600 1Цель настоящего сообщения — выяснить, что писали местные газеты 20 - 30-х гг. («Псковский набат» и сменивший его в 1930 г. «Псковский колхозник») — об археологии края, т. е. о проводив­шихся здесь раскопках, случайных находках древних вещей, проблемах охраны памятников, имевших археологическое значение. В определенной мере газетные материалы могут служить дополнени­ем к официальным документам (например, отчетам), а в ряде слу­чаев являются единственным источником.

В обзорах об археологическом изучении края в довоенные годы, как правило, упоминаются лишь раскопки 1930 и 1936 гг. на территории псковского Кремля; другие же примеры, имевшие мес­то, обходятся стороной. Г. В. Проскурякова, одна из первых предпринявшая такую попытку еще в конце 50-х гг., упомянула кратко и о других исследованиях, но не аргументировала (Проскурякова Г. В., 1958, с. 226-257). Анализ газетных сообщений ею, как и други­ми исследователями, не предпринимался.

Характер и содержание публикуемых в газетах материалов во многом определялись спецификой этих печатных органов, как одного из средств массовой информации и пропаганды, отличав­шихся многоплановостью жанров и оперативностью обнародова­ния информации. Знакомство с информацией, касавшейся архео­логии края, позволяет утверждать, что основным жанром здесь были краткие заметки, которые лишь констатировали факт и отличались лаконичностью сообщаемых данных без оценки последних. Дела­лось это, как правило, «по горячим следам» события, т. е. сразу после его свершения. В стремлении к оперативности объективно заложена возможность появления недостаточно проверенной, на­дежной информации, если учитывать к тому же не очень высокую квалификацию корреспондентов 20-х гг. Большинство заметок опуб­ликованы в газетах без указания их авторов, а редакция в своих действиях при условии существования цензуры не была свободной, что также создавало возможность для искажения сообщаемых све­дений. Аналитических материалов, в которых помимо информации о событиях содержится авторское размышление о них, в газетах встречается гораздо меньше, но число их заметно возрастает в 30-е гг. Эти материалы гораздо чаще имеют авторов, среди которых или корреспонденты, или же люди, с именами которых связаны описы­ваемые события (в данном случае, например, участники раскопок).

Всего же сообщений об археологии края в газетах «Псковс­кий набат» и «Псковский колхозник» в 20-30-е гг. было немного, т. к. во-первых, это не являлось основной задачей общественно-поли­тических изданий, писавших обо всех сторонах жизни Псковщины. Уместно допустить, что газеты сообщили не обо всех событиях, имев­ших отношение к археологии: информация о некоторых из них, возможно, не дошла до редакции, а для других просто не нашлось места, ибо главное место на страницах занимали материалы о собы­тиях, имевших большую актуальность (например, о коллективиза­ции). Во-вторых, археологическое изучение края в 20-30-е гг. не отличалось большими масштабами и не шло ни в какое сравнение с послевоенным.

Наконец, административно-территориальное деление Псковс­кого края в рассматриваемый период неоднократно менялось, по­этому «информационное поле» газет также было различным. До 1927 г. газета «Псковский набат» освещала жизнь губернии, в 1927 - 1930 гг. — Псковского округа, границы которого были вдвое меньше прежней губернии; в течение 1930 - 1935 гг. Псков, являясь городом областного подчинения, был центром лишь Псковского района, по­этому «Псковский колхозник» сообщал о событиях в городе и рай­оне. Территория Псковского округа, восстановленного в 1935 г. в качестве пограничного, не повторяла границ округа периода 1927 -1930 гг. Естественно, что многие явления оказались за пределами внимания корреспондентов. Но независимо от периода основное место в публикуемой информации занимал Псков.

Самое первое сообщение, имевшее отношение к археологии Пскова (если не считать информации о деятельности Псковского археологического общества до 1923 г., т. е. до объединения его с обществом краеведения), появилось весной 1923 г. и касалось воп­роса о состоянии крепостных сооружений Пскова. «Граждане на городской стене у Георгиевской улицы, вооруженные ломом, разла­мывают стену, чтобы удобнее сваливать через пролом, мусор», — гласила заметка под названием «Новоявленные археологи» (Псков­ский набат, 1923, 4 мая).

После этого в течение более двух лет никаких корреспонден­ции по интересующей нас теме не было. Лишь в октябре 1925 г. газета «Псковский набат» сообщила, что известный археолог А. А. Спицын закончил в псковском музее «разбор древностей. Среди вещей, принадлежащих к кладу XI в., найденному в д. Демшино Великолукского уезда, определена Спицыным серебряная с золо­том, пряжка, единственная в мире. Такой вещицы нет и в Сток­гольмском музее, вообще богатом изделиями норманской культу­ры» (Псковский набат, 1925, 30 октября).

Как бы продолжая тему находок кладов, газета спустя два месяца поместила более обширную заметку «Великолукские кла­ды»:

«Великолукский музей, кроме русских монет, располагает и набором иностранных монет. Последний пополняется за счет, на­ходок на территории уезда. Так, весной 1924 г, на притоке Ловати, р. Кунье, в 1,5 верстах от берега был найден клад арабских серебряных монет общим весом до пуда. Найденные монеты ока­зались залитыми в воск. Это позволяет думать, что клад опущен в воду. Заливание ценностей воском всегда сопровождало жерт­воприношение водяному богу. Из всего клада в музей попала только одна монета. Она тонкой работы, покрыта квадратным арабс­ким письмом, указывающим на принадлежность ее к персидско-хопройской эпохе. Недавно музей осведомился через одного из лик видаторов неграмотности, что крестьянин Сиверской волости нашел в д. Курчано клад сердцевидных литовских серебряных монет. Они относятся ко времени не позднее XIV в. и представ­ляют большую редкость. Музей принимает все меры к тому, чтобы получить несколько экземпляров монет для своей коллек­ции» (Псковский набат, 1926, 16 января).

Заметка эта, как и множество других, «анонимна», но как мож­но судить по ее содержанию, она не просто сообщает факт, а содер­жит авторский комментарий, составленный, видимо, по результатам беседы с сотрудниками Великолукского музея.

В том же году появляется первое сообщение об археологичес­ких раскопках на территории губернии — в Себежском уезде. На­чались они при проведении земляных работ: «пограничный отдел под наблюдением уездного общества краеведения в местности, где в древности был «Себежский замок», произвел выемку земли. Извлечены старые кирпичи, бронзовый браслет и гвозди», а затем, в научное исследование включился Белорусский институт исто­рии материальной культуры, сотрудники которого «под руководством проф. И. А. Сербова сделали раскопки при д. Чернея и Горбуны, причем, обнаружены остатки кривичских погребении и найдены арабские и англо-сакские монеты. «Погребения» сфотог­рафированы, а монеты отправлены в Белорусский институт ма­териальной культуры» (Псковский набат, 1926, 29 августа). В июле 1927 г. в Себеже открылся музей истории местного края, среди экспонатов которого были «предметы, добытые из курганов, рас­копки которых производились недалеко от. Себежа. Есть коллек­ция орудий каменного века, найденных в Себежском уезде» (Псковский набат, 1927, 21 августа).

В 1927 г. за подписью некоего Б. Дворецкого последовала информация о находках в Новоржевском уезде: « При земляных работах на осушке болота Красный Лебединец (у д. Анашкино Новоржевской волости и уезда) на глубине 1,75 м найден ряд предметов, относящихся к неолитическому периоду каменного века: хорошо отполированный каменный молоток, часть черепа круп­ного рогатого животного и несколько мелких костей. Вещи на­правляются в Псковский губмузей» (Псковский набат, 1927, 26 июля).

В начале 1927 г. «Псковский набат» дважды возвращался к вопросу о дореволюционных находках в Пскове: «Во время раскопок 1910 г. на Новгородской улице было обнаружено большое ко­личество человеческих костей, сваленных в общую могилу. Это «братская могила» погибших в 1522 г. во время мора», «В 1910 г. рядом, с домом теперешнего губсуда (у дома Яковлева) были про­изведены раскопки и найдены бронзовые вещи X в.» Но, как изве­стно, первые целенаправленные археологические раскопки в Пскове были проведены в 1912 г. при закладке электростанции у Мстис­лавской башни. Но они, как и строительство станции, были прерва­ны начавшейся вскоре первой мировой войной и последовавшими за ней революционными событиями. Работы по постройке электро­станции возобновились лишь в апреле 1927 г. (Псковский набат, 1927, 10 апреля). Поскольку строительство потребовало разборки части крепостной стены, то она перед этим была тщательно обследована, а при самой разборке здесь были проведены археологичес­кие изыскания. Об этих работах газета «Псковский набат» сооб­щала неоднократно с начала апреля до конца июня 1927 г.

Началось с того, что «5 апреля старший эксперт реставрационных мастерских, профессор Ленинградского института гражданских инженеров Б. Б. Михайловский и зав. музеем. А. К. Янсон произвели осмотр участка древней городской стены к югу от Кислинской башни, где предполагается постройка город­ской электростанции. В результате осмотра оказалось, что пред­полагаемое срытие стены на протяжении 50 м вполне возможно, т.к. оно не повредит цельности общего вида псковских крепостных сооружений, да и стена в этом месте не имеет ценных в историческом отношении подземных «слухов», бойниц и башен. Вполне возможна и сноска дома, расположенного у тупика Кас­линского переулка. Электростанция со своей стороны, должна будет привести в порядок Кислинскую башню, не устанавливать двигателей большой силы, (системы Дизеля), дабы не расшатывать ценные остатки средней городской стены у бывшей духов­ной семинарии, и, наконец, представить возможные при раскопе земли находки в распоряжение Главнауки или подведомственные ей учреждения» (Псковский набат, 1927, 9 апреля).

Автор приведенной заметки несколько раз ошибочно назвал Мстиславскую башню Кислинской, из чего следует предположить, что вряд ли она написана специалистом по истории Пскова. Через некоторое время ошибка была исправлена, и газета, называя башню Мстиславской, привела некоторые факты из ее истории: «Она была, местом пыток: в 1535 г. в Некое были доставлены пленные та тары, 75 человек. В Мстиславской башне они были замучены, а жены убитых насильно в Великой окрещены. Одно время башня была отведена под жилье воротникам, так называемой страже у городских ворот» (Псковский набат, 1927, 30 июня).

Разборка стены началась в конце мая 1927 г., а в начале июня «Академия наук предложила Псковскому «Электрострою» произ­вести раскопки древней городской стены под наблюдением представителей областного бюро по охране старины».

Работы продолжались в течение примерно месяца. На месте ее было найдено множество образцов керамики XVIII - XIX вв., старинные монеты XVII в., отдельные предмет петровской эпохи. Более древних находок обнаружить не удалось, а найденные по­ступили в музей. При сносе стоявшего рядом дома был обнаружен старинный подвал XVII в., ранее неизвестный; участники раскопок произвели его фотосъемку. Протекавшая вдоль стены среднего го­рода речка Зрачка (в ряде заметок она называется «Зрячек» - А. Ф.) была в ходе постройки электростанции засыпана (Псковский набат, 1927, 27 мая, 25 и 30 июня).

Более драматично складывалась обстановка на других участ­ках стены Окольного города, например, у Георгиевской улицы, о чем газета «Псковский набат» била тревогу еще четыре года назад. Но никаких мер в связи с тогдашним выступлением принято не было, и летом 1927 г. газета вновь с сожалением писала: «Участок городской стены около перевоза быстро разрушается учащимися и пансионерами общежития 1-й школы II ступени. Несознатель­ные ребята проломили уже ход в стене» (Псковский набат, 1927, 3 июня). Почти одновременно появилось сообщение о бедственном положении памятника в честь героической обороны Пскова 1581 -1582 г.: «В Покровском саду есть искусственный вал, на котором, в 1881 г. построен памятник. Постепенно памятник разрушает­ся: штукатурка почти на всем памятнике отвалилась, медная доска, описывающая события 1582 г., тоже скоро отвалится (если ее не унесут). Подставка, на которой стоят ядра, разваливает­ся». «Спасите памятник старины!» - взывала заметка, подписан­ная псевдонимом «Угрюмый» (Псковский набат, 1927, 9 нюня). К сожалению, призыв этот не был услышан, и через год газета вновь писала о разрушении памятника, приведя те же самые факты (Псков­ский набат, 1928, 13 мая). Мало того, она обратила внимание, что поблизости разрушаются никем не охраняемые стены и башни. «Больше всего достается Покровской башне, - писал корреспон­дент, - где хулиганствующие подростки ежедневно отрывают целые плиты и бросают в реку ради озорства», и вновь призывал: нужно принять решительные меры к охране памятника старины (Псковский набат, 1928, 10 мая).

«Памятники старины в запустении, - продолжил эту мысль в сентябре 1928 г. археолог Б. А. Коишевский. - Крепостные сте­ны осыпаются, древние здания без крыш, церкви давно не ремон­тируются, из земляных бастионов XVIII в. выбирается земля (например, на Михайловской горк.). Насыпь у Гремячей башни разбирается для починки дороги. Подземные ходы завалены мусо­ром, башни превращены в отхожие места. В округе еще хуже: многие курганы распаханы...». В заключение Б. А. Коишевский специально подчеркнул необходимость составления специальных актов об охране памятников и ответственности за их нарушение (Псковский набат, 1928, 2 сентября).

И такое положение было не только в Пскове, под угрозой находились и многие древние памятники края. «Гибнет древний вал в Выборе, - сообщалось в мае 1927 г., - размывается водой, для укрепления кладбища, которое за. внутренней стеной вала, жители снимают дерн и этим разрушают памятник» - (Псковский на­бат, 1927, 17 мая).

Что касается археологических раскопок в Пскове, то их после 1927 г. в течение ряда лет не было. Правда, в ноябре 1927 г. газета «Псковский набат» опубликовала объявление, что «28 ноября: в центральной библиотеке состоится лекция А. К. Янсона «Ка­менный и бронзовый век в Псковщине», на которой «будут показа­ны открытые недавно раскопками вещи» (Псковский набат, 1927, 26 ноября). Откуда конкретно происходили упомянутые вещи и из каких раскопок, не разъяснялось. Раскопки на Псковщине планировалось провести в 1928 г., о чем уведомила газета: «Нынешним летом некоторые ленинградские организации намерены провести археологические раскопки в окрестностях Пскова» (Псковский набат, 1928, 22 мая). Некоторую ясность в эти намерения внесла опубли­кованная через некоторое время заметка Б. А. Коишевского: «Ле­том, прошлого года (1927 г. - А. Ф.) ГАИМК начаты работы по археологическому обследованию Ленинградской области, в этом году они расширены. Псковский округ богат памятниками. Здесь имеется около 400 населенных пунктов, у которых есть курганы, могильные городища и др. памятники. Но список этот неполон, большинство сведении относятся к бассейну Великой. Постоян­но выявляются новые... Многие нуждаются в раскопках...». Б. А. Коишевский высказывался за «сочувственное участие» в этом деле общественности, предостерегал от «любительских раскопок», а сведения о вновь обнаруженных памятниках рекомендовал сооб­щать в ГАИМК (Ленинград, Набережная 9 января, 6) (Псковский набат, 1928, 24 августа).

Но летом 1928 г. раскопки на Псковщине не состоялись. Вме­сто археологической ГАИМК организовала экспедицию по иссле­дованию памятников древней архитектуры Пскова, которую возгла­вил профессор Ленинградского университета, зав. отделом русского зодчества ГАИМК К. К. Романов, неоднократно бывавший в Пскове ранее и часто выступавший с докладами в обществе краеве­дения. По итогам работы экспедиции «Псковский набат» опубли­ковал краткое интервью с К. К. Романовым, из которого видно, что основное внимание экспедиции было направлено на изучение древ­них монастырей -- Мирожского, Снетогорского, Сереткина. В зак­лючение К. К. Романов заявил, что работы будут продолжены, в том числе и «вне Пскова». Одновременно с экспедицией Романова в Пскове работала также экспедиция по изучению фресок Мирож­ского и Снетогорского монастырей, возглавляемая московским про­фессором А. И. Анисимовым. Обе экспедиции работали при учас­тии Псковского музея и местного общества краеведения (Псковс­кий набат, 1927, 4 сентября; 1928, 6 июня, 5 сентября).

В музей же продолжали поступать находки, случайно обнару­женные местными жителями в разных местах Псковщины. Весной 1928 г., например, крестьянин д. Приезжево Пушкинского района обнаружил при впадении р. Сороть в Великую 10 старинных мо­нет, которые передал в музей. Последний направил их на эксперти­зу в Ленинград, где ГАИМК пришла к выводу, что все монеты отно­сятся к «эпохе римских императоров II - /// вв.» (Псковский набат, 1929, 3 апреля). Много старинных вещей находили местные жители у д. Пнево на берегу Чудского озера: от них в музей посту­пили три наконечника копий и кольцо (Псковский набат, 1928, 11 ноября).

Более интенсивно археологическое изучение Псковского края стало проводиться с начала 30-х гг., что во многом было связано с осуждением идей «национального нигилизма» и повышением в свя­зи с этим интереса к прошлому Родины, а также с тем переломом в исторической науке, который произошел после известных поста­новлений ЦК ВКП(б) и СНК СССР о преподавании истории.

Уже в начале марта 1930 г. «Псковский колхозник» довел до сведения жителей, что «АИМК в ближайшее время приступит к археологическим раскопкам, во дворе Троицкого собора» (Псковс­кий колхозник, 1930, 7 марта), а в начале июня сообщил, что «в Псков прибыл крупнейший знаток памятников старины древнего Пскова проф. Романов», возглавлявший экспедицию (Псковский колхозник, 1930, 7 марта). О ходе самих раскопок газета ничего не сообщала, ограничившись упоминанием, что проф. Романов выступил в Пскове с лекциями и руководил экскурсиями, и только в конце сентября в специальной заметке «Профессор Романов в Пско­ве» она писала: «В настоящее время в Пскове находится проф. Романов, руководивший разведочными работами на территории Кремля. Пользуясь пребыванием в Пскове столь авторитетного знатока истории нашего города, общество краеведения устраивает в Доме работников просвещения цикл лекций о материальной куль­туре древнего Пскова...» (Псковский колхозник, 1930, 25 сентяб­ря).

Спустя четыре года научный сотрудник Псковского музея В. А. Богусевич, опубликовавший в газете статью «Псковский Кремль», упомянул, что на его территории в 1930 г. ГАИМК про­водила «пробные раскопки» (Псковский колхозник, 1934, 3 нояб­ря). Под руководством же самого В. А. Богусевича Псковским музеем в 1933 г. были произведены раскопки у д. Васцы (севернее Пскова), где было обнаружено языческое погребение с сохранив­шимися бронзовыми украшениями. Находки стали экспонировать­ся в музее (Псковский колхозник, 1935, 23 марта). В. А. Богусевич при изучении исторических документов установил место древних соляных варниц близ д. Рюха и Васильеве (на территории Рюжского сельсовета, в 1.2 км от Пскова). Для подтверждения этого до­кументального свидетельства музеем было организовано обследова­ние указанных мест, куда выехала комиссия в составе председате­ля совета музея проф. Дудецкого, научного сотрудника Богусевича и председателя научно-медицинского общества Киселева. Она подтвердила наличие здесь верных источников, а также источни­ков «горько-соленой минеральной воды», после чего началось ис­следование химического состава вод (Псковский колхозник, 1934, 14 ноября; 1935, 10 апреля).

В 30:е гг. развернулись большие работы по благоустройству Пскова, что, естественно, поставило проблему охраны исторических памятников, в том числе культурного слоя города. Особенно эта проблема стала актуальной при прокладке в 1933 - 1934 гг. первой очереди нового водопровода, проходившей в исторической части Пскова — по ул. Советской, Некрасовской и др. Для прокладки труб строителями копалась траншея глубиной 2,5 м, в связи с чем музей опубликовал в газете специальное обращение «К организа­циям, работающим на рытье трассы для нового водопровода»:

«При рытье находят предметы, имеющие ценность для археологии и истории. Например, 9 июля (1934 г. - А. Ф) по Некра­совской улице, напротив Дома Советов был найден ряд черепков глиняной посуды, сплав фарфора, стекла и угля, комки обгорелого овса, 3 медные монеты (денежка, полушка и копейка начала XVIII в.). Поэтому музей просит все найденные предметы сдавать музею или его уполномоченному, который будет присутствовать при работах» (Псковский колхозник, 1934,14 июля).

Сотрудники музея, воспользовавшись земляными работами, вели постоянное наблюдение и фиксацию и в результате сделали важные выводы, обобщенные в статье И. Н. Ларионова «Новые страницы из истории Пскова».

«Траншея обнаружила рельеф местности, - писал И. Н. Ла­рионов: - у водопроводной башни была горка, также как и напро­тив Поганкиных палат, а между ними выемка». Особенно инте­ресные данные были получены напротив Поганкиных палат, где обнаружилась подвальная часть каменной церкви, построенной во второй половине XV в., т. е. на два столетия раньше самих палат. Близ церкви были обнаружены остатки большого кладбища XV -XVIII вв., а в слое ниже этого кладбища находилось погребение XI - XII вв. по языческому обряду трупосожжения и с древними вещами: бронзовыми браслетами, позолоченными стеклянными бу­сами, бронзовыми височными кольцами, остатками глиняной посу­ды и др. Раскопки позволили выявить и места древних улиц, мощенных плахами. На Советской улице, например, были обнаруже­ны три слоя замощения. Вместе со статьей И. Н. Ларионова газета опубликовала рисунки некоторых находок (Псковский колхозник. 1933, 13 октября).

Только за один месяц 1934 г. по линии траншеи было собрано около 100 различных находок, среди которых оказались относящи­еся к XVI - XVII вв. и более позднему времени. Все они поступи­ли в музей, который решил организовать специальную выставку, а также «приступить к раскопкам, наиболее ценных мест города — Мирожский монастырь, двор общежития медтехнцкума, собор быв. Ивановского монастыря». Одновременно началась запись во вновь организуемый при музее археологический кружок (запись произ­водилась у зав. историческим отделом В. А. Богусевича или сту­дента Белого, работающего временно при музее) (Псковский кол­хозник, 1934, 6 августа).

Весьма ценные результаты были получены в ходе раскопок в Пскове и его окрестностях в 1936 г.

В марте 1936 г. газета «Псковский колхозник», поместив сообщение «Археологические раскопки на Псковщине», кратко об­рисовала их цели и программу: «Точные данные о времени поселения в Псковском. Кремле до сих пор отсутствуют. Восполнить этот пробел призваны раскопки, которше будут производиться ынешним летом в Кремле под руководством профессора, apjxeo-лога. Романова, Археологические раскопки будут производиться, кроме того, в Кобыльем, горюдище, Середкинском районе. Пред полагается, что этими раскопками будут исследоваться остатки производственной и материальной культуры эпохи разложения доклассового общества у славян (с V в. до н.э., кончая VI в. на­шей эры). Приезд Романова ожидается 10 июня» (Псковский кол­хозник, 1936, 28 марта).

Но возглавил в 1936 г. археологические раскопки на террито­рии Кремля не К. К. Романов, как планировалось первоначально, а научный сотрудник АИМК Н. Н. Чернягин с участием сотрудника Академии Архангельской и научного сотрудника Псковского музея Медниса. По итогам раскопок в газете «Псковский колхозник» появилась весьма обстоятельная статья корреспондента газеты Н. Самойлова «Загадки Кремля».

Автор сообщил, что площадь раскопа составила 70 кв. м, а экспедиция «нашла много интересных остатков былой деятель­ности человека.» — железный топор норманнского типа, бронзо­вое навершие булавы, бронзовые застежки с головчатыми концами, костяной резной гребень, кремневый скребок, обломок синего стек­лянного браслета, кости рыб, рыболовные крючки, чешуя осетро­вых рыб, костяные иглы, оленьи рога, кости свиней, ткацкие прясла, множество остатков посуды разных времен. Датировались они XIV - XV вв. Находок более раннего времени обнаружить не удалось, поэтому было сделано предположение: Петр I снес все древнее при строительстве бастионов. В культурном слое обнаружились следы пожарищ, а на территории, прилегавшей к восточному басти­ону, — четыре слоя полуразрушенных глинобитных полов; в пос­леднем полу сохранилась засыпанная углем яма (Псковский кол­хозник, 1936, 8 августа).

В том же 1936 г. сотрудники Псковского музея производили раскопки стоянки каменного века у д. Гоголевка Псковского райо­на. Экспедиция в составе научных сотрудников Алаевой и Медни­са под руководством директора В. Ф. Зыбковца начала обследова­ние левого берега Великой близ указанной -деревни 26 мая и про­должала его в течение недели. Уже при первом обследовании на песчаных отложениях было обнаружено большое количество сле­дов производственной деятельности человека: обломки глиняной лепной посуды, изготовленной без гончарного круга, что указывало на их древность, медные шлаки, подтверждающие наличие метал­лургического производства, шлифованное каменное тесло, примеси для обработки дротиков, гарпунов и копий. В нескольких точках стоянки экспедиция произвела шурфовку грунта, обнаружила два кострища, находящихся под слоем дерна на глубине около 70 см. Находки были обнаружены на территории, прилегавшей к берег) реки и протянувшейся вдоль ее примерно на 200 м, а в ширину достигавшей 50 м. Все это позволило сделать вывод, что на этом месте около 2-3 тыс. лет назад находилась стоянка первобытных охотников и рыболовов эпохи неолита; ранее она была ученым неизвестна, нигде не была описана, а сообщил о ней сотрудникам музея рабочий типографии Соловьев.

После первых обследований приступили к раскопкам стоян­ки. Археологи вскрыли площадь примерно в 20 кв.м, на глубине 90 см обнаружили бронзовый рыболовный крючок длиной 5 см, ост­рие которого было отогнуто от стержня на 1,5 см. Как сообщил в интервью газете В. Ф. Зыбковец: «это очень редкая находка в практике археологов, т. к. незначительное количество бронзы, как правило окисляется и не сохраняется. Лишь при исключительно благоприятных условиях тонкая проволока могла дойти до нас. Найденный крючок приблизительно на 1/3 части своей толщины сохранился, почти нетронутый окислами...». Найдены были так­же два кремневых наконечника стрел и несколько кремневых скреб­ков, кремневый наконечник охотничьего дротика очень тонкой ра­боты и др. Участники раскопок пришли к выводу, что «в Гоголевке находилась не постоянная, а временная стоянка древних людей, периодически собиравшихся здесь на охоту и рыбный лов», что подтверждалось обнаруженными в одной куче обломками керами­ки разного способа обработки: ручной (новокаменный век) и при помощи гончарного круга (эпоха феодализма). Об эпохе феода­лизма свидетельствовали и кованые гвозди, обнаруженные четыре кострища тоже относились к разному времени. «Очевидно, - писа­ла газета «Псковский колхозник», - с течением времени песок верхних слоев выветрился и остатки материальной культуры более близких от нас времен смешались с остатками позднего неоли­та», но тут же подчеркивала: «Заключение это, вероятно, далеко не окончательное. Разведано пока лишь 30 кв.м., а всего стоянка занимает около 250 кв. м.. Исследователи не теряют надежды добраться до жилищ и центра стоянки» (1936, 29 и 30 мая, 8 июня).

По-прежнему, как и в 20-е гг., газеты постоянно информирова­ли читателей об единичных находках, обнаруженных как в ходе обследований, так и случайно. В 1930 г., например, Псковский му­зей через газету выразил благодарность красноармейцу 56-го арт­полка И. Прахову за переданные им шведские монеты 1670 - 1673 гг. (Псковский колхозник, 1930, 20 мая), в 1935 г. последовало сообщение о новом находке монет: « Из Синерецкого сельсовета Островского района в музей доставлено 69 серебряных монет однокопеечного достоинства. На лицевой стороне надпись «дета псковская» и изображен барс, на оборотной князь Всеволод Гавриил. Директор музея Зыбковец сказал, что первые псковские монеты стали чеканиться с 1425 г. Эти представляют большую редкость и ценность» (Псковский колхозник, 1935, 20 декабря). Появлялись сообщения и о других находках, более уникальных. Так, в апреле 1935 г. газета писала, что научными сотрудниками Псковского и Порховского музеев «при обследовании бывшего имения князя Лопухина, близ Порхова, в с. Карачуницы обнаруже­ны под церковью, построенной в XVIII в., в склепе 6 мумий. Но историческим документам известно, что в склепе был, похоронен один из декабристов. В ближайшее время специальная комиссия ленинградских научных работников выезжает к месту находки для определения ее» (Псковский колхозник, 1935, 9 апреля).

Очень интересной оказалась находка в апреле 1936 г. в Пско­ве: рабочий завода «Пролетарий» принес в музей случайно най­денную на берегу Великой близ Кремля формочку для отливки бронзовых пуговиц. Она была изготовлена из известняковой пли­ты и представляла собой куб размером 10 х 10 см, приспособление для отливки было высечено на каждой грани куба. «Находка от носится к эпохе так называемых «городищ» (2500 лет назад), что лишний раз подтверждает, что в глубокой древности на тер­ритории Кремля находилось человеческое поселение, по всей вероятности городище. В музее имеются бронзовые отливки, почти целиком совпадающие с формочками, высеченными на найденном, кубе. Находка после соответствующей обработки будет, экспо­нироваться в историческом отделе» (Псковский колхозник, 1936, 14 апреля).

Таким образом, газетные сообщения и заметки 20 - 30-х гг. позволяют судить о том, что, несмотря на ограниченные масштабы исследований, были получены интересные материалы, относящиеся к разным периодам истории Псковской земли — эпохе каменного века, возникновения и развития средневекового города, свидетель­ствующие о занятиях населения (особенно ремеслах), времени по­явления первых поселений. Их дополняли многие случайные на­ходки, бескорыстно передаваемые простыми гражданами музею. Множество находок монет, в том числе зарубежных, свидетельство­вало об оживленной внешней торговле, о древнем торговом пути «из варяг в греки». Находки пополняли фонды музея, обогащали его экспозиции, базу вещественных источников, изучать которые предстояло последующим поколениям исследователей. Следует заметить, что Псковщина в довоенные годы была пограничным рай­оном, и ее памятники были трудно доступны для обозрения и изу­чения, что ограничивало возможности археологических исследова­ний. Масштабы их неизмеримо выросли в послевоенные годы.

Литература

Проскурякова Г.В. 1958. Обзор археологических исследований в Псковской области // Ученые записки Псковского пединститута им. С. М. Кирова. Вып. VI. Общественные и исторические науки. Псков.

Газета «Псковский набат».

Газета «Псковский колхозник».

***

Филимонов, А. В. Периодическая печать Псковщины 1920-30-х гг. об археологии края / А. В. Филимонов // Археология и история Пскова и Псковской земли: материалы научного семинара за 2000 год. - Псков, 2001. - С. 64-77.

Сего Дня

19 марта 1984 года

19 марта 1984 года

Псков награжден орденом Трудового Красного Знамени. Указом Президиума Верховного Совета СССР “за усп...

19 марта 1826 года

19 марта 1826 года

Опальный А. С. Пушкин пишет из Михайловского письмо В. А.Жуковскому с обещанием, что он впредь «не н...

Выставки

Псковщина сражается

Псковщина сражается

Газеты и листовки Ленинградского партизанского края в фонде Псковской областной универсальной научно...

Псковские факты

Блуждающий поезд

Блуждающий поезд

Материал был подготовлен к 100 – летию отречения от престола Николая II. Ролик рассказывающий о собы...

Контакты

© ГБУК "Псковская областная универсальная научная библиотека им. В. Я. Курбатова"

Адрес: 180000, Псков, ул. Профсоюзная, д. 2

Эл.почта: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

Сайт: http://www.pskovlib.ru