29 сентября 2019 года прозаику, литературному критику, культурологу, публицисту Валентину Яковлевичу Курбатову исполняется 80 лет. К юбилейной дате представляем читателям его «Литературный портрет», куда вошли виртуальная выставка его изданий, его размышления о времени, жизни и русской литературе.
«Каждое мгновение прекрасно, встаешь каждое утро - восторг, солнышко светит - прекрасно, дождик - еще лучше, тучки нашли - превосходно, и вот когда тебя окружают самые дорогие люди и когда съезжаются друзья, ты чувствуешь, как плодоносна жизнь, ты думаешь, неужели, мне будет 80 - и какое счастье!»
/Валентин Курбатов/
«Курбатов – как апостол: он роняет слова, которые преображают», - сказал современный прозаик Юрий Беликов в своей статье «Живущий на слиянии рек», посвященной Валентину Яковлевичу. Истинно так: в каждом издании прозаика проницательный читатель обязательно почувствует его особое дыхание –созерцательной премудрости, когда за внешним плетением словес и выдержанным ритмом текста кроется тихая мелодия глубоких, своевременно важных размышлений.
Не случайно Валентина Яковлевича в современной словесности часто именуют критиком, к чему сам он относится с долей некоего стеснения, тем не менее не отвергая и не оправдывая данного определения: «Как все критики я не доверял слову, рожденному одним чувством, одной интуицией, и потому не был поэтом. Как все критики, я не доверял чистой мысли, жалея приносить ей в жертву сопротивляющееся сердце, и потому не был философом. Как все критики, я торопился договорить предложения до точки, не оставляя ничего на догадку и сердечное сотворчество читателей, и потому не был прозаиком…».
Однако, жизнь - мудрее нас, и, обратившись к изданиям Валентина Курбатова, мы понимаем, что перед нами – и критик, и прозаик, и философ - человек высокой культуры и воспитания, человек с открытым, созидающим сердцем, искренне ратующим за возрождение и процветание родной литературы. Его книги рождают добрые чувства и чистоту мыслей, облагораживают, воссоединяют, воспитывают мыслящего читателя.
Здесь нет художественных изданий в их традиционном понимании, но все они посвящены творцам художественного слова – писателям, составляющим гордость нашей литературы - В. Астафьеву, В. Распутину, М. Пришвину, художникам – А. Агину, Ю. Селивестрову, Е. Широкову, искусствоведам и музейным хранителям – С. Гейченко, С. Ямщикову и многим другим именитым мастерам. И венчает воедино все судьбы имя А. Пушкина, который ставит ищущего человека «перед бездной неба и любви» - вечности во имя спасения человеческой души.
«Слова устали быть словами и просят жизни, и поэты, как трава из-под снега всё поворачиваются к Пушкину, у кого что ни слово, то и жизнь, - пишет Валентин Яковлевич в своей работе «Он жив, ты жив, мы живы», - он [Пушкин] потому и впрыгивает цитатами в чужие стихи, как прыгал бывало в Тригорские окна, что хочет вернуть в русское слово полдень и ласку, счастье жить и видеть. Иначе зачем стихи? Они только тогда и поэзия, когда ты не видишь слов, а сквозь и мимо них - жизнь, жизнь! жизнь!».
Отражая в своих книгах настоящую, живую, чувствующую жизнь, критик не просто создает портрет того или иного героя на фоне времени, он дает ему Слово, которое в результате возвращает каждого из нас к первоосновам нашей культуры - любви, вере, надежде, Богу, национальной памяти и чести, Родине и человеку.
Литературная судьба Валентина Курбатова складывалась удивительным образом: ее начало было связано с творчеством Виктора Астафьева. Прежде – писал о кино, театре, совсем немного – о литературе. Все решил случай: «Это был 1974 год. В Пскове жил замечательный писатель Юрий Куранов. Его-то и пригласил Виктор Петрович в Вологду, где жил тогда. А уж Куранов меня. Поехали. Я книг Астафьева не читал. Чего было читать, если он у нас в девятой школе выступал после выхода бедной маленькой книжки «До будущей весны», вышедшей в Молотовском издательстве в 1953 году. Я сбежать с его выступления не сбежал, слишком плотно перекрыли выход учителя, но и слышать ничего не слышал: знаем мы этих чусовских «писателей». Что он может написать, если каждый день ходит, как все, за хлебом? И вот Виктор Петрович здоровается на вокзале в Вологде. Здоровается с Курановым, а глядит почему-то на меня… «А не тебя ли я видел двадцать пять лет назад в Чусовом «у третьего» (в Чусовом никто не говорил «у третьего магазина», а просто - «у третьего»), собирающим окурки у железной дороги?» Это сбило меня … Как? Узнать в 35-летнем мужчине с бородой того мальчишку? Мне не терпелось в гостиницу! Бог с ней, с Вологдой, с архитектурой и древностями (потом посмотрю) - надо было немедленно прочитать хоть что-нибудь у этого памятливого человека.
Куранов дал мне рассказ «Ясным ли днем». Была ночь. Куранов спал, а во мне всё плакало и искало выхода. Надо было с кем-то разделить восторг и горе, счастье и печаль, которые при настоящем искусстве ходят рядом. Я не мог дождаться утра, чтобы лететь к Виктору Петровичу. Но что я мог сказать, какие слова найти, когда уже шумели гости, когда всё хлопотало и всем было не до меня. Но, видно, умный Виктор Петрович этот мой задавленный порыв увидел, как увидел того мальчика «у третьего». И через месяц я уже ехал к нему в вологодскую деревню Сиблу, чтобы закрепить наше четверть вековое мгновенное знакомство».
В последствие это «вековое мгновенное знакомство» двух сильных духом и терпеливых в труде мастеров переросло в крепкую, чистую дружбу и полное событий, встреч и свершений сотрудничество.
На протяжении многих лет они вели переписку, которая нашла свое воплощение в цельной, выдержанной книге «Крест бесконечный», вышедшей в издательстве «Красный пароход» в 2014 году. Эта книга стала настоящим откровением двух мыслящих, талантливых людей, чьи письма искренни, чисты и откровенны, полны глубинных раздумий и переживаний о судьбе и предназначении русской литературы, культуры в целом, русском народе и окружающей жизни – суетной, маятной, полной мучительных поисков идеалов и ценностей.
«Мной исписаны тонны бумаги. С одним только Виктором Петровичем Астафьевым моя переписка составляет целый том. А сколько еще таких адресатов? Скажу, что их огромное количество! Куда прикажете все это девать - эти пыльные тома? Например, переписку с Анастасией Ивановной Цветаевой или с Юрием Марковичем Нагибиным, или с Валентином Дмитриевичем Берестовым. Часть этих писем уже напечатана, но таких писем у меня огромное количество, и каждое из них прекрасно. Спустя годы я понял, зачем эти переписки были, в сущности, нужны. Ведь, когда ты начинаешь вчитываться в письма писателя, то через них вдруг начинает сквозить литературный текст. Письма - это касания жизни, позволяющие увидеть, как и из чего рождается произведение… Вот и Виктор Петрович Астафьев - он жил в рассказе, ткал материю своей жизни и одновременно записывал ее, все время переодевал ее в какой-то сюжет»
(Валентин Курбатов).
Безусловно, эта книга – не дебютная о судьбе Виктора Астафьева. Первое издание вышло еще в далеком 1977 году и называлось «Виктор Астафьев». Практически тогда же, в 1978 году, Валентина Курбатова приняли в Союз писателей, что послужило отправной точкой всей его литературной деятельности. Он не проходит мимо ни одного интересного явления, имени или судьбы, старается фиксировать и откликаться на них цельными, выдержанными работами. Его избирают членом Совета по критике Союзов писателей РСФСР и СССР, и на протяжении последующих лет одна за другой выходят его книги: «А. А. Агин» (1979), «Миг и вечность: Размышления о творчестве В. Астафьева» (1983), «Михаил Пришвин: Очерк творчества» (1986), «Евгений Широков: Портрет на фоне портрета» (1987).
Практически в это же время состоялось знакомство Валентина Курбатова с Валентином Распутиным – в 1981 году издательство «Советский писатель» предложило ему написать о прозаике: «Я приехал к нему в Иркутск и впервые увидел Валентина Григорьевича. И уже через полчаса начал понимать, что задача, которую я взвалил на себя – написать о нем – почти непосильна, потому что из него оказалось невозможно вытянуть ни слова. Я вынужден трещать, как сорока, чтобы его разговорить, а он молчит и кивает. Иногда говорит «да», иногда – «нет». Я пытаюсь его спровоцировать, задавая тысячи разных вопросов, но и на вопросы он отвечает немногословно – опять те же «да», или «нет». А я-то думал: сейчас повыспрошу о «тайнах творчества», о замыслах и прототипах…
Потом пришлось смириться и <…> я стал вглядываться в каждую строчку Валентина Григорьевича, начиная с «Уроков французского», до «Пожара». Это было очень дорого – выхватывать в его произведениях крошечные совпадения с его жизнью, отыскивать невидимые нити.
И с той поры мы виделись порой не по разу в год, и я опять трещал, а он молчал, но я уже различал сотни оттенков этого молчания, как его тайной речи. Из этого молчания рождались и мои книжки о нём, и предисловия к отдельным книгам и собраниям сочинений» (Валентин Курбатов).
Писатели Валентин Курбатов и Валентин Распутин
Первая книга о Валентине Распутине вышла в 1992 году в издательстве «Советский писатель»: «Валентин Распутин: слово и творчество». Вторая – спустя много лет – в 2007 - «Долги наши. Валентин Распутин. Чтение сквозь годы», и это был уже совершенно иной опыт – опыт чтения художественного наследия Валентина Распутина в контексте русской общественной и религиозной мысли.
«Распутин - последний земной художник, державшийся между землей и небом <…> Каждую минуту он был «на работе». Это происходило не сознательно, но само его естество диктовало такое поведение, взгляд на мир, человеческие отношения, предельную меру ясности, взвешенности поступков. Почему он молчалив? «Не должен царский голос на воздухе теряться по-пустому», как говорил Пушкин, «он должен возвещать велику скорбь или велику милость». Он отвечал за каждое слово, которое он говорил, поэтому был так немногословен. Он понимал, что слово – это слишком ответственно» (Валентин Курбатов).
Десятки встреч с известными и дорогими сердцу людьми, впечатления от долгих, задушевных бесед и переписок, дышащих пронзительно-тонким чутьем и любовью к русскому слову, легли в основу книги «Подорожник, или Нечаянная история литературы в автографах попутчиков». Предисловие к ней написал Валентин Распутин, где сказал: «Прост и величав «Подорожник». Последовав дорогой автора, уже не можешь ни остановиться, ни уклониться в сторонку – так увлекают и завораживают эти встречи, так много в них глубокого, нового, питающего…».
Идея этой книги, которую Валентин Курбатов собирал на протяжении многих лет, возникла случайно: писатель Юрий Куранов подарил ему бракованную книжку с пустыми страницами и сделал в ней первый автограф. Затем последовал второй, третий, пятый… И вот в ней уже Анастасия Цветаева, Павел Антокольский, Давид Самойлов, Михаил Пришвин, Георгий Жженов, Виктор Конецкий, Виктор Астафьев, Юрий Селиверстов, Савелий Ямщиков, Булат Окуджава, Арсений Тарковский, Владимир Толстой, Владимир Личутин, Юрий Нагибин, Валерий Гаврилин, Георгий Свиридов. У каждого из них – своя дорога. Но рано или поздно их дороги пересекались с той, по которой шел Валентин Яковлевич. И, конечно, одна из самых ярких фигур - незабвенный Семен Степанович Гейченко – Ангел-хранитель заповедного Пушкиногорья.
Рассказы Валентина Яковлевича о нем трогательны, в чем-то юмористичны, но всегда эстетически выдержаны, пронзительны и сердечны. «Каждая встреча с михайловским хранителем, - пишет Валентин Яковлевич, - побуждала зорче глядеть на Пушкина и отчетливее видеть его сердце».
Эта же мысль вошла в содержание его книги «Домовой», которая впервые вышла в 1996 году, затем переиздавалась в 2000 и 2002 гг. Ее подзаголовок «Семен Степанович Гейченко: письма и разговоры» определяет ее содержание – это книга откровение о прекрасном человеке, труженике, поистине великом явлении русской культуры: «Семен Степанович... только жил и пел, учась у Пушкина с дружеской свободой с братским равенством... Мне хотелось в этих отрывках воскресить на мгновение чудо этой радостной свободы и хоть таким образом напомнить о несомненно великом человеке, которого щедрая судьба подарила России в напоминание о нерастраченной полноте и силе таящейся в ней жизни, а Пушкину - в братский отклик и утешение».
Но не только именитые люди становились героями книг Валентина Курбатова. Огромная его заслуга в воссоздании творческого наследия менее известных в мире имен. Прежде всего - публикация дневников и писем псковского писателя, публициста, журналиста Ивана Афанасьевича Васильева. Это - письма писателя к умершей жене, часть из которых он включил в свою книгу «Земля русская». Полностью они опубликованы в сборнике псковских писателей «Скобари» (Псков, 1999).
В предисловии к опубликованным записям В. Я. Курбатов называет их «горький дневник последних лет», напоминая тем самым нам о страшном одиночестве Ивана Васильева в последние годы жизни, когда умерла его супруга: «Вот по этому потаённому дневнику, который двадцать лет хранился в его архиве, по этим «письмам на небеса», по этой страстной тоске осиротевшего человека мы увидим, какая любовь пересекла это сердце, какое покойное счастье животворило его творчество, какая светлая муза озаряла его труд, его беспокойные журналистские будни…» (Валентин Курбатов).
Безусловно, столь насыщенная на события и встречи жизнь, не могла не отразиться на мировосприятии критика, так в 2003 году вышел его сборник «Перед вечером, или Жизнь на полях», в котором Валентин Яковлевич с любовью и потаенной надеждой на радость нового открытия оборачивается назад и открывает для себя новые, порой неожиданные оценки уже осмысленных ранее имен – Пушкина, Толстого, Достоевского, Шукшина, Рубцова, Астафьева… Словом, всех, кто однажды вошел в его сердце и остался там навсегда. Только теперь разговор критик ведет иного рода - приближающий нас к вечной истине православия, смирения и нравственного очищения.
«…Надо, надо ходить по дороге небесной, чтобы вернее слышать полноту своей культуры», - говорит критик. И не об этом ли говорит и его книга «Батюшки мои», вышедшая в 2014 году? Это сборник дневников и размышлений о церковной жизни конца 80-х – середины 90-х годов XX века. Основной собеседник и главный герой книги здесь – известный иконописец архимандрит Зинон (Теодор), с которым Валентин Яковлевич был дружен, и, приезжая в Псково-Печерский монастырь, помогал ему на службе - он совершал таинство Евхаристии, а Валентин был и алтарником, и чтецом, и хором. В тот же год Валентин Курбатов стал лауреатом Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.
В тоже время у Валентина Курбатова вышла книга «Пушкин на каждый день», куда вошли статьи разных лет о великом поэте, литературоведческие прочтения пушкинских произведений, письма и записи разговоров автора с Хранителем Пушкиногорья С. С. Гейченко, стихи и эссе. С основательными дополнениями она была переиздана в 2018 году – с размышлениями о том, как воспринимает пушкинское наследие современный читатель и о том, как живет слово поэта на театральной сцене, в книжных иллюстрациях и художественных текстах.
«Валентин Яковлевич, человек абсолютно пушкинского духа. И представлять его не надо и не надо много говорить, потому что людям, которые любят, чувствуют и знают русскую литературу и небезразличны к отечественной культуре, к мировой культуре вообще, это имя не нуждается в представлении. Валентина Яковлевича гораздо лучше читать и слушать», - отмечает директор музея «Ясная Поляна» Владимир Толстой.
Во многом чуткое отношение к пушкинскому гению сложилось благодаря проживанию на святой Псковской земле. Хотя попал Валентин Яковлевич сюда, можно сказать, случайно: «Поехал в Петербург, тогда Ленинград. А оттуда во Львов - посмотреть хорошее барокко. Должен ведь старший матрос запаса знать, как выглядит настоящее барокко, высокие образцы! А они только во Львове.
Поехал, а в пути, в Пскове, поезд сломался, и объявили, что он там простоит часа четыре. Пойду, думаю, город пока посмотрю. Город понравился, я вспомнил, что у моего флотского товарища бабушка в Пскове живет, нашел ее и остался тут. На всю жизнь! Во Львове так и не был, до сих пор не знаю, как выглядят высокие львовские образцы. И не жалею об этом, потому что здесь вернулся в Церковь…».
Это был 1964 год – с тех пор прошла целая жизнь, наполненная дружбой с прекрасными людьми, псковичами по духу - Всеволодом Смирновым, Михаилом Семеновым, Борисом Скобельцыным и многими другими. Псков стал духовной родиной критика, его врачующей сердце радостью.
Множество важных, своевременных работ было написано критиком на Псковщине. Среди них - сотни статей по проблемам литературоведения, искусствоведения, философии, религии; десятки предисловий к произведениям классиков русской литературы – В.П. Астафьева, Б.Ш. Окуджавы, М.М. Пришвина, В.Г. Распутина, В. Быкова, Д. Дудинцева, В.А. Каверина и др.
В 1998 г. он стал членом Академии Русской современной словесности. Дважды – в 1999 и 2004 гг. - лауреатом премии Администрации Псковской области в области литературы. И в последующие годы получил немало премий и наград: ежегодные премии «Литературного обозрения» (1979), «Литературной газеты» (1987), журналов «Смена», «Урал», «Наш Современник» (1992), «Дружба народов» (1998), еженедельника «Литературная Россия» (1997); премию имени Л. Н. Толстого (2000); медаль Пушкина (2003); премию имени Павла Бажова (2007); Горьковскую премию (2009); «Новую Пушкинскую премию» (2010).
И за каждой наградой – отзывчивая, цельная душа переживающего человека: «Душа самого Курбатова – отзывчивая, несмотря на очевидную воцерковленность и, стало быть, предполагаемую строгость поведения (он частый паломник Псково-Печерского монастыря), часто по-русски широкая, иногда – по-детски увлеченная, временами даже авантюрная <…> Но, может быть, самое важное в Курбатове – его, опять-таки неакадемическая, открытость всему подлинному и безвестному, что тяжело и буйно прорастает в глубинах России» (Ю. А. Беликов)
Чтобы прочувствовать это, нужно обратиться к книгам Валентина Яковлевича. О каждой из них подробно рассказывает нам виртуальная экспозиция «Валентин Курбатов: литературный портрет».
