Акт Великолукской городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников в г. Великие Луки
г. Великие Луки, 28 декабря 1944 г.
Мы, нижеподписавшиеся, члены комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников в г. Великие Луки, в составе: председателя комиссии Решетова Серафима Николаевича, членов комиссии Зорина Ивана Яковлевича, Корнеева Игната Федоровича и секретаря Юфанова Михаила Васильевича на основании документов, опросов граждан и свидетельских показаний, расследовали факты злодеяний немецко-фашистских захватчиков, совершенных ими за период немецкой оккупации г. Великие Луки, с 25 августа 1941 года по 1 января 1943 г., установили:
I. Массовое истребление советских военнопленных и издевательства над ними
Немецким командованием в г. Великие Луки были организованы лагеря для русских военнопленных, эти лагеря командиром 83 немецкой дивизии генералом Шерером были по существу превращены в специальные лагеря по истреблению советских военнопленных. В лагерях царил произвол, пытки, издевательства, избиения и расстрелы военнопленных. Свидетель Макеева Евгения Ивановна показала:
«Все, что переживали русские военнопленные, трудно выразить словами и без слез нельзя вспомнить».
В конце августа 1941 года в г. Великие Луки были доставлены до 10 тысяч военнопленных, которые были размещены в Летнем саду, еще на пути к Летнему саду, по дороге, военнопленных избивали, и выбившихся из сил пристреливали и оставляли валяться на дороге, по этому поводу свидетель Баранова Евдокия Ивановна показала:
«Когда совсем обессиливавшиеся военнопленные замедляли ход или останавливались, их били прикладами, и если они падали, их пристреливали и проходили мимо, оставляя их трупы валяться на дороге».
Размещены были военнопленные в Летнем саду под открытым небом и спали тут же на земле, больным и раненым никакой медицинской помощи не оказывалось. Ежедневно от голода, болезней и ран умирало более 100 человек, и их зарывали тут же на месте расположения лагеря. Стон и крики больных и изнуренных доносились далеко за пределы лагеря. Свидетель Андреева Мария Михайловна показала:
«Военнопленные находились под открытым небом и спали вповалку на земле. Днем и ночью далеко от лагеря были слышны стоны и крики военнопленных, вызванные голодом и избиением их».
Свидетель Баранова в своих показаниях говорит:
«Больные и раненые лежали также на земле без всякой медицинской помощи. Ежедневно в лагере от ран, болезни и голода умирало до сотни военнопленных».
В лагере военнопленных морили голодом, вся пища военнопленных составляла из 150-200 граммов хлеба в день и то нерегулярно, больше никакой пищи военнопленные не получали. Больные, которые не могли ходить, не получали совершенно никакой пищи и умирали от голода. Когда жители города и окрестных деревень пытались через колючую проволоку, которой был обнесен лагерь, перебросить пищу военнопленным, они - жители города, выстрелами и плетьми разгонялись, а военнопленные за прием пищи от граждан избивались и расстреливались. Свидетели Лебедева Пелагея Ивановна, Устинов Евдоким Никитич и Баранова Евдокия Ивановна показали:
«Больные, которые не могли ходить, не получали никакой пищи и умирали от голода».
«Пленные у жителей города просили поесть, и когда одна женщина отдала хлеб, на него с жадностью набросились пленные. Немцы за это жестоко стали избивать пленных и одного заколотили насмерть, и он остался валяться на дороге».
«Военнопленных избивали за то, что принимали пищу от населения, на глазах многих жителей за это до смерти избили военнопленного. В лагере военнопленным, давали только 150-200 граммов хлеба, поэтому на бросаемую пищу жителями они набрасывались с жадностью голодных. Полученную таким образом пишу немцы от военнопленных отнимали, а их жестоко избивали и даже расстреливали».
Были нередки случаи, когда вместе с расстрелянными в могилы зарывались раненые - живые люди, по этому вопросу свидетель Баранова Евдокия Ивановна показала:
«Был однажды случай, когда среди мертвых зарыли в могилу и раненых и из могилы были слышны стоны».
Свидетель Андреева Мария Михайловна показала:
«Одна моя знакомая пошла к могиле расстрелянных и вместе с другими жителями г. Великие Луки вынули из могилы раненого и отнесли его в городскую больницу».
Расстрелянные, умершие и живые военнопленные сваливались в яму, из которой долгое время торчали руки, ноги. За 35 дней существования лагеря в Летнем саду из 10 тысяч человек осталось всего не более 2500-3000, 3/4 лагеря было уничтожено, что подтвердил свидетель Устинов, показав:
«К октябрю месяцу осталась лишь четвертая часть находившихся к началу организации лагеря, а было их более 10 тысяч».
В октябре месяце в г. Великие Луки, в поселке Рибяки* был организован новый лагерь, в котором положение военнопленных ничем не отличалось от лагеря в Летнем саду, свидетель Макеева Евгения Ивановна показала:
«В Рибяках военнопленные находились в казармах и бараках, причем казармы и бараки были без окон, больным военнопленным никакой медицинской помощи не оказывалось. Большинство больных военнопленных умирало от голода. Я видела, как колхозники привозили воз капусты и бросали ее военнопленным, которые впивались зубами в кочан капусты и не отрывались от нее, пока не съедали вместе с кочерыжкой, были такие случаи, когда приносимая жителями пища для военнопленных отбиралась немцами и отдавалась лошадям, а военнопленные со стоном и плачем просили хоть маленький кусочек хлеба».
Систематически военнопленные расстреливались немцами в лагере без всяких причин. Свидетель Андреева показала:
«Большое количество людей, находившихся в лагере военнопленных, расстреливались немцами без всяких причин».
Допрошенный Яковлев Андрей Андреевич показал:
«В деревне Рибяки в казармах был организован лагерь для русских военнопленных, в котором находилось до 10 тысяч человек. Хлеба по 200 граммов давали с большими перебоями. Были случаи, когда по 8 дней совершенно хлеба не давали... На почве недоедания, холода и отсутствия медицинской помощи, в лагере была высокая смертность, и в дни отсутствия хлеба в лагере ежедневно умирало до 70 чел. военнопленных. В обычные дни в лагере ежедневно умирало до 30 человек. Только за октябрь 1941 г. в лагере умерло свыше 1000 человек военнопленных. Больные и раненые валялись на полу в бараках, питались из общего котла. Комендантом лагеря был немец в звании капитана, который жестоко расправлялся с военнопленными. По приказу этого капитана в лагере расстреляны 4 санитарки и одна медсестра, за то, что они выразили свое возмущение отношением немцев к больным и раненым военнопленным. Расстрел был произведен публично.... В этом же лагере расстреляли 11 человек евреев, только зато, что они евреи. Перед расстрелом евреев немцы объявили военнопленным, что расстреливаются представители той расы, из-за которой идет война....
...Один военнопленный у барака оторвал небольшой кусок доски. Это заметил комендант лагеря и приказал расстрелять военнопленного. По доносу предателя Филипкова в лагере был расстрелян русский военнопленный майор Матвеев...
...Расстреливались все военнопленные, которые пытались бежать из лагеря. Ежедневно в лагере расстреливалось не менее 2-х человек. Только на моих глазах в Рибяках расстреляно не менее 170 человек русских военнопленных....
...Примерно 28 или 29 августа 1941 г. недалеко от города немцы расстреляли 50 русских военнопленных...
...При ликвидации лагеря в Рибяках немцы выстроили около двух тысяч военнопленных, в том числе больных, раненых, ослабленных, и повели на вокзал. Всех отстающих, упавших от усталости немцы расстреливали на месте. Вся Торопецкая улица была усеяна трупами военнопленных. Подвергались расстрелу и те военнопленные, которые пытались поднимать брошенный гражданами хлеб. Только на Торопецкой улице из этой группы военнопленных было расстреляно не менее 60 чел....
...По словам местных жителей, мне известно, что в лагере военнопленных, который был организован в бывшем военном городке, немцами расстреляно не менее 200 человек русских военнопленных. Расстрел производился прямо во дворе военного городка».
Так, по вине командира 83 немецкой дивизии генерала Шерера, коменданта лагеря в Рибяках и Летнем саду немецкого капитана, начальника немецкого гарнизона г. Великие Луки подполковника немецкой армии фон Засса истреблено, замучено, умерло от голода и болезни около 10 тысяч русских военнопленных в г. Великие Луки.
II. Истребление и издевательства над мирными советскими гражданами г. Великие Луки
В феврале месяце 1942 г., когда Красная армия подошла к г. Великие Луки и немецкому гарнизону в городе угрожала опасность. Немецкая жандармерия и тайная полевая полиция /ГФП/ в целях обеспечения безопасности своего тыла произвела арест советских граждан в г. Великие Луки (преимущественно молодежи), в общей сложности свыше 150 человек. Аресты советской молодежи начались 21 февраля 1942 г. Все арестованные были заключены в тюрьму, которая находилась в нижнем этаже гостиницы «Москва» (угол К. Либкнехта и Пионерской). Фашистское «следствие» продолжалось около месяца, в период которого немецкая жандармерия жестоко издевалась над своими жертвами. Свидетель Смирнов Николай Иванович, переживший в этот период ужасы фашистских застенков, показал:
«В период нахождения под следствием жандармерия при допросах обвиняемых и свидетелей применяла зверские методы физического воздействия, принимавший участие в допросах немецкий переводчик Зондер фюрер Кресс с арестованными и свидетелями иначе не разговаривал, кроме как при помощи резиновой дубины. За все время моего пребывания в тюрьме (с 24 февраля по 26 марта 1942 г.) я не встречал ни одного случая, когда бы арестованный с допроса имел способность в камеру придти на своих ногах. Так, арестованный Токарев Александр в середине марта 1942 г. с допроса принесен был жандармами избитый, в бессознательном состоянии и брошен в одиночную камеру. Арестованных босыми заставляли при 20-25-градусном морозе мыть цементные полы. Питание арестованных состояло только из 200 граммов хлеба в сутки. Показания свидетелей и арестованных переводились на немецкий язык и не зачитывались, арестованными и свидетелями не подписывались».
После такого рода «следствий» немецко-фашистскими варварами с 19 по 25 марта 1942 г. было расстреляно свыше 100 человек советской молодежи. Расстрел производился в г. Великие Луки на Коломенском кладбище. Главными виновниками указанного злодеяния являются немецкие офицеры: начальник ГФП лейтенант Блюм, следователь ГФП унтер-офицер Пастер, следователь ГФП фон Рейндор, заместитель начальника ГФП Гедрих Эрих, переводчик жандармерии Зондер Фюрер Кресс, начальник полевой жандармерии, капитан германской армии Мевес, полевой судья майор немецкой армии Шульц.
В период оккупации немцы установили 4 виселицы, из них две виселицы на площади Ленина и две виселицы на заводе им. М. Гельца. Всего на этих виселицах было повешено свыше 10 человек, в том числе председателя Сидоровщинского сельсовета Смирнова, и 10 ноября 1941 г. кадровых рабочих завода им. М. Гельца - Чертогонова и Васильева.
По отношению ко всему гражданскому населению г. Великие Луки был установлен немцами невыносимый режим. Хождение по городу разрешалось только с 8 часов до 16 часов, за нарушение указанного режима немецко-фашистские разбойники расстреливали без предупреждения. Во время оккупации города население переживало ужасный голод, рабочие, занятые на тяжелых работах, получали 300 граммов хлеба в сутки, а иждивенцы и неработающие (престарелые, дети) получали только 150-200 граммов. Других никаких продуктов населению не выдавалось. В конце 1942 г. выдача населению хлеба совершенно прекратилась. Медицинской помощи населению не оказывалось. На почве голода в городе были массовые заболевания, вследствие чего вымирало население.
Летом 1942 г. по распоряжению немецких властей: начальника гарнизона полковника немецкой армии Фон Рапордт, коменданта г. Великие Луки майора Зоннгвальда Вельгельма, начальника паровозоремонтного завода Ган Гуго при заводе был организован трудовой лагерь, куда немецко-фашистские захватчики насильственным путем загоняли советских граждан, мужчин, женщин и детей около 300 человек. В лагере для всех рабочих был установлен 12-14-часовой рабочий день. За малейшие проступки рабочие наказывались розгами. Питание рабочих состояло из 200 граммов хлеба и один, полтора литра так называемой баланды. В период уличных боев в г. Великие Луки немецко-фашистские захватчики расстреливали гражданское население, не желающих отступать вместе с немцами. Кроме этого комендант г. Великие Луки Зонневальд Вельгельм насильственно мобилизовал население г. Великие Луки для строительства немецких укреплений вокруг г. Великие Луки.
Таким образом, немецкими варварами было истреблено около 200 советских граждан г. Великие Луки. Об истреблении русского населения свидетель Смирнов показал:
«Всего за период немецкой оккупации в г. Великие Луки немцами расстреляно, умерло от ран и от голода около 7000 человек».
Таким образом, по вине главных виновников перечисленных выше злодеяний в г. Великие Луки, Зонневальда Вельгельма, фон Засса, Ган Гуго, заместителя начальника Великолукского отделения ГФП Гедрих, полевого судьи майора Шульца, Зондер Фюрер Фрейданга Вельгельма, начальника гарнизона полковника - Раппард Фрица, командира первой роты 277 пехотного полка 83 дивизии капитана Кнауф Вальтер, командира особой роты 277 пехотного полка старшего лейтенанта**, командира отделения карательного отряда 277 пехотного полка*** Герш Макс и др., в г. Великие Луки умерло от ран и от голода, расстреляно и умерло от массовых эпидемических заболеваний около 7000 человек гражданского населения г. Великие Луки.
III. Угон в немецкое рабство гражданского населения города
За время оккупации г. Великие Луки немецкие власти производили массовый угон гражданского населения в немецкое рабство - в Германию и оккупированные немецкими войсками области и республики. Материалами расследования комиссия установила, что немцами в течение своего хозяйничанья в г. Великие Луки увоз в немецкое рабство производился большими партиями 8 раз. Всего массовым порядком, не считая увоз мелкими группами и одиночками, было вывезено около 8,5 тысячи человек.
В апреле месяце 1942 г. из г. Великие Луки немцами вывезено в Германию около 600 человек молодежи, что подтверждается показаниями граждан Федотова Александра Федотовича и Алехно-вич Ильи Ивановича.
В мае месяце 1942 г. немцами была вывезена из г. Великие Луки в Германию вторая партия советских граждан, в количестве 340 человек, что подтверждается актами и протоколами допросов Макеевой Евгении Ивановны, Цветковой Марии и Панова Никиты Ивановича.
С 1 по 8 июня 1942 г. немцами из города была вывезена третья партия советских граждан в количестве 3000 человек. В июле 1942 г. из г. Великие Луки было отправлено несколько товарных эшелонов с советскими гражданами в общей сложности 5000 человек. Это обстоятельство подтверждается показаниями Смирнова Николая Ивановича, Бломберг Серафима Николаевича, Максимовой Ксеньи и др.
Наконец 25 сентября 1942 г. немцы отправили из города в свой тыл 80 семей советских граждан, в общей сложности 560 человек.
В момент увоза населения, со стороны немецких властей применялись насильственные меры, население, отправляемое в Германию, немцами избивалось. Гражданка Румянцева Александра показала:
«В июне месяце 1942 г. при отправке в Германию граждан Скворцов Василий Васильевич, проживавший по улице Некрасова, дом № 5, пытался выйти из вагона и тем самым избежать угона в немецкое рабство. Немецкий часовой открыл по Скворцову огонь, затем Скворцова догнали, избили и водворили обратно в товарный вагон. Судьба Скворцова осталась не известной».
В пути следования в немецкое рабство немцы по отношению к своим жертвам применяли издевательство и избиение. Граждане г. Великие Луки Григорьева Александра Семеновна и Карпов Тихон Карпович показали:
«В пути следования немцы к нам относились издевательски, по существу никакой пищи не давали, за исключением 150 граммов суррогатного хлеба. Люди просили пить, но им не разрешали выходить из вагона за водой на остановках. Кто пытался выйти из вагона, немецкие солдаты избивали палками и прикладами. Например, не помню, как фамилия девушки, по имени Настя, на одной станции, в районе Беларусии, выпрыгнула из вагона с кружкой и хотела напиться, но ее немецкий солдат догнал, ударил прикладом в спину и водворил обратно в вагон».
В пути следования медицинской помощи отправляемым в Германию никакой не оказывали, на почве голода, скученности в вагонах и холода, среди отправляемых в Германию распространялись массовые заболевания, в результате чего люди умирали. Родственникам умерших хоронить не разрешалось. Трупы выбрасывались на остановках. Эти обстоятельства подтверждаются актами граждан Толстоуховой, Поярковой и др. Об ужасах фашистского рабства рассказывает гражданка Павлова и Крюмберг, возвратившиеся из немецкого рабства на родину:
«17 июня 1942 г. ночью наш эшелон отправили со станции Великие Луки по направлению к Белоруссии. Нас привезли на станцию Ганцевичи Пинской области, в Западной Белоруссии всех выгрузили и разместили в конюшне и свинарниках и не разрешили никуда выходить. Держали нас на голодной пайке, давали по 150 грамм недоброкачественного хлеба, с примесью разных суррогатов, затем всех нас разослали по разным деревням и заставили работать на кулаков и помещиков, а также на жандармерию и полицию. Заставляли выполнять самую грязную работу, в том числе стирать грязное белье для жандармов, полиции и комендатуры. Режим для нас был установлен невыносимый, запрещалось общаться друг с другом, не разрешалось выходить в другие населенные пункты к своим знакомым, за нарушение этого режима сажали в спецлагеря и расстреливали. Особенно своими зверствами к населению прославил себя немецкий комендант Верховский. Он лично расстрелял жену командира, вывезенную из г. Великие Луки с двумя малолетними детьми, Мокалькову**** Ксенью и ее детей. Формальным предлогом для расстрела послужило то, что Москалькова якобы имела связь с партизанами, а фактически она была расстреляна за то, что отказалась стирать белье служащим комендатуры Верховского. В сентябре месяце 1942 г. случайно спаслась от расстрела гражданка г. Великие Луки Павлова Наталья Николаевна, которой 17 сентября 1942 г. прислуга Верховского принесла стирать белье, принадлежащее Верховскому, зная о том, что Верховский болеет венерической болезнью, Павлова отказалась стирать это белье. Ночью этих же суток Верховский с группой немцев ворвался в дом, в котором жила Павлова, начал над последней издеваться, угрожать ей оружием и расстрелом. Павлова от Верховского вырвалась и в нижнем белье выбежала на улицу, спряталась в кустах, расположенных около дома. Когда Павлова бежала от Верховского в кусты, Верховский по ней сделал несколько выстрелов. Впоследствии за взятку бургомистру, в виде своего последнего шелкового платья и часов своего мужа, Павлова была переведена в другой населенный пункт и тем самым спасла свою жизнь».
Вернувшиеся из немецкого рабства граждане Панова, Цвенева и Гец показали:
«После того, как всех нас, жителей г. Великие Луки, выгрузили на станции Щучино, нас загнали всех в лагерь, который был расположен в чистом поле и обнесен колючей проволокой. В этом лагере нас продержали около 3-х недель, а затем стали направлять на работу к кулакам и помещикам. Всю молодежь отправили дальше в Германию. Во время нахождения в лагере нас буквально морили голодом. На одни сутки давали только 150 граммов хлеба и одну тарелку недоброкачественного супа. В лагере, как и в пути следования, никакой медицинской помощи нам не оказывали».
Главными виновниками насильственного увода граждан г. Великие Луки в немецкое рабство являются комендант г. Великие Луки немецкий майор Вельгельм Зонневальд, начальник гарнизона Великие Луки Засс Эдуард, командир 277 полевого полка полковник - Раппард Фриц и др.
Источник: Великие Луки в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. : сборник документов / [отв. ред. Д. А. Белюков]. - Великие Луки : [б. и.], 2012. - 343, [1] с. : ил., табл. - (Великолукская книга). - Библиогр. в подстроч. примеч.
Акт Великолукской городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников в г. Великие Луки: [I. Массовое истребление советских военнопленных и издевательства над ними ; II. Истребление и издевательства над мирными советскими гражданами г. Великие Луки ; III. Угон в немецкое рабство гражданского населения города]. – С. 308-319.
