Клееной стороне кладбище двинулось недавно: старую стену, что отгородила живое поле от мертвого, оно проросло незаметно. Думалось, отодвинут со временем и каменную ограду, - охватят часть ближнего пустыря, и все: и дальним потомкам места хватит. Стена высокая, крепкая: известняка вокруг - все толщи земные, и закрайку кладбища долго будут обживать усопшие.

Но то ли время быстрей побежало, то ли еще что стряслось на свете, но пустырь за старым косогором так быстро порос печальными бугорками свежих могил, что об ограждении его стеной и говорить перестали.

«Бочку эту нам сам Бог подарил», - не переставая повторяла мама, со слезами на глазах рассматривая крутобокую красавицу, обтянутую железными обручами. Обручи местами поржавели, но мы знали, как убирать ржавчину.

Тряпкой с песком я часто натирал нашу сковородку – счищал нагар с нижней части. Это уж точно было моей обязанностью. Да мне и приятно было, когда мама приходила с работы и видела, как я выполнил ее задание - очистил песком обгорелое дно.

Двадцать четыре... двадцать девять... и... Тридцать два Тридцать два!

Неловкий, деревенского вида мужичок с глубокими залысинами, выделившими надо лбом островок реденьких волос, протянул женщине ломкий веер календарей. Сосед его, заглядывая сбоку, тоже считал, повторял числа.

Женщина - высокая, крупнолицая, с соломенными волосами по плечам - вела игру бойко, но спокойно, хотя и было видно, что она, как говорится, тоже человек, а не автомат. Она взяла у мужичка карты, ловко сложила их в стопку и молча пересчитала очки.

    Трамвайный мост через нашу речку был взорван за день до того, как в город вошли немцы. Его фермы кособоко свесились с опор, и картина эта всегда притягивала взгляд. Еще одна, пешеходная, переправа находилась ниже по течению - над плотиной, которую, слава Богу, наши или не успели, или не захотели взрывать. А у нас на окраине был свой перевоз - канатный, на большой лодке-плоскодонке. С нее хорошо был виден мост с пустыми пролетами.

Трос на переправе провисал в воду, и при его протяжке с направляющих блоков ручьем текла вода. Тянуть его было дело лодочника, но он обычно, собрав с народа деньги, садился на корме, а за канат брался кто-нибудь из пассажиров, да и не один. Я сам не раз хватался руками за витую натяжку и знал, в каком месте ее торчат, как иголки, лопнувшие стальные нитки.

Бологов Александр Александрович родился 7 сентября 1932 года в городе Орел, в семье железнодорожных рабочих.

В 1949 году окончил школу юнг Балтийского флота в Риге. Затем в 1955 году судомеханическое отделение Ломоносовского мореходного училища. В 1981 году закончил заочно филологический  факультет  Ленинградского государственного университета.

Когда мы говорим о литературе Пскова ХХ века, то имена Александра Бологова, Станислава Золотцева и Льва Малякова упоминаем обязательно.

В биографии каждого из них были несколько лет службы на флоте.