24 сентября - 65 лет со дня формирования 104-го гвардейского Краснознаменного парашютно-десантного полка

104 гвардейский ПДП был сформирован 24 сентября 1948 года на основании Директивы Генерального штаба Вооруженных сил СССР.

Место дислокации по сформировании – город Валга Эстонской ССР.

Основой формирования были кадры первого парашютно-десантного батальона 346 гвардейского Посадочного воздушно-десантного полка 104 гвардейской воздушно-десантной ордена «Кутузова» дивизии, сержантский состав отдельных подразделений 104 и 76 гвардейских воздушно-десантных дивизий и молодое пополнение 1928 года рождения по мобилизации 1 октября 1948 года. Часть была сформирована и получила название – 104 гвардейский Посадочный воздушно-десантный полк 21 гвардейской воздушно-десантной ордена «Александра Невского» дивизии 15 гвардейского воздушно-десантного корпуса ВДВ СССР.

4 марта 1955 года на основании Директивы начальника Генерального штаба ВС СССР 104 гвардейский парашютно-десантный полк вошел в состав 76 гвардейской воздушно-десантной Черниговской Краснознаменной дивизии дислоцированной в Пскове.

В 1976 году полк был награждён переходящим Красным знаменем обкома КПСС и облисполкома, «за отличные успехи в боевой и политической подготовке, воинской дисциплине».

Указом Президиума Верховного Совета СССР «за большие заслуги в вооружённой защите Советской Родины, успехи в боевой и политической подготовке, освоении новой техники и в связи с 60-ти летием Советской Армии и Военно-Морского Флота» полк 21 февраля 1978 года был награждён орденом Красного Знамени.

За проявленную доблесть и мужество на полковых тактических учениях приказом Министра обороны от 26 ноября 1979 года полк был награждён вымпелом Министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть».

В 1991 году полк награждён вторым вымпелом Министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть».

Подвиг шестой роты 104-го полка, который она совершила в Чечне 29 февраля - 1 марта 2000 г., под Улус-Кертом, стал символом мужества и стойкости воинов-десантников, их безграничной любви и верности великой России.

• военный
• День ВВС

110-летие Военно-воздушных сил отмечается в России 12 августа. День ВВС празднуется в соответствии с Указом Президента Российской Федерации № 549 от 31 мая 2006 года «Об установлении профессиональных праздников и памятных дней в Вооруженных Силах Российской Федерации». Этот праздник получил статус памятного дня.

12 августа 1912 года по Военному ведомству России был издан приказ, согласно которому вводился в действие Штат воздухоплавательной части Главного управления Генерального штаба. В ознаменование этого события 12 августа принято считать началом создания военной авиации России.

26 лет назад, 15 февраля 1989 года в 10 часов 20 минут через контрольно-пропускной пункт “Кушка” последним пересек границу генерал-лейтенент Пищев, а “мост дружбы” через Аму-Дарью – генерал-лейтенант Громов. Так закончилась долгая Афганская война.

Никем и никому не объявленная, героическая и трагическая, она оказалась в 2 раза длиннее, чем Великая Отечественная война. Она продолжалась 9 лет, 1 месяц и 21 день, с 25 декабря 1979 года по 15 февраля 1989 года.

ВИА "Голувые береты" - "Ну вот и кончилась война"

Афганская война заняла свое место в мемориальной истории России. Но, несмотря на это о ней, и поныне ходит множество слухов и домыслов. Одни рождаются от нехватки информации, другие – преднамеренно. К этой войне люди относятся и поныне не однозначно. Одни – воспринимают её сердцем, другие говорят – я там не был, не моё это дело. Но для того, кто в ней в ней участвовал – это отнюдь не забытая война. Для тех, кто задыхался без воды в 60-градусную жару, кто страдал от малярии и тифа, спасал раненого товарища, разгадывал подлые хитрости моджахедов, хоронил боевых друзей, - это время запечатлелось в памяти навсегда. «Это – вечное время».

Наш долг помнить об участниках войны, вернувшихся живыми и увековечить память о погибших.

Солдаты не выбирают войну. Они свято выполняют приказ. Подсчитаны безвозвратные потери в живой силе и технике, материальный и моральный ущерб, который понесла наша страна в Афганской войне. Но невозможно подсчитать, сколько человеческих драм и потрясений вместил в себя 9-летний период той войны!

Наши воины выполняли благородную и гуманную миссию: помогали установить мир и порядок на многострадальной земле нашего южного соседа, спасти его народ от нищеты и бесправия.

Через горнило Афганской войны прошло – свыше 620 тысяч солдат и офицеров, 15.051 - погибли, 53.753 – ранены.

В афганской войне принимали участие почти 2000 воинов - псковичей. 63 из них погибли, оставив о себе светлую память. Солдатам, почти еще мальчишкам, пришлось проходить «науку воевать» на месте, в ходе войны. Непривычный знойный климат, холодное высокогорье или раскаленные пустыни, тяжелейшие условия партизанской войны, когда за любым камнем, кустом или домом может оказаться вооруженный враг - вот в таких условиях воевали наши воины-интернационалисты.

Все они честно и до конца выполнили свой воинский долг. Афганцы – настоящие солдаты в самом высоком значении этого слова. Честь им, слава и низкий поклон.

Виктор Куценко

• День ВДВ

Воздушно-десантные войска — «крылатая пехота», «голубые береты» — какими только эпитетами не награждали гвардейцев-десантников, но всегда, во все времена и при любых обстоятельствах неизменно оставались сила, мужество и надежность людей, живущих по принципу: «Никто, кроме нас!»

К подписанию акта о безоговорочной капитуляции Германии.

Сидят слева направо: А.Я. Вышинский, Главный Маршал авиации Теддер, Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, генерал Спаатс, генерал Делатр де Тассиньи. Подписывает акт Кейтель.

"Правда" 10 мая 1945 г., №111 (9882), стр.4.

Археологические исследования, проводимые на территории Псковской области (главным образом в Пскове) уже в течение не­скольких десятилетий, ежегодно дают богатейший вещевой матери­ал об истории края, его материальной и духовной культуре, пополняя коллекции музейных фондов и обогащая источниковую базу истори­ческой науки. Но нередко предметы, имеющие археологическое зна­чение, обнаруживаются помимо раскопок, случайно, даже в тех мес­тах, где археологи не проводили не то что масштабные исследования, но даже разведку.

Целью настоящего сообщения является выявление сведений о таких находках по сообщениям газеты «Псковская правда». Изучение полных комплектов последней за послевоенные 30 лет (1945-1975 гг.) позволяет сделать некоторые обобщения и выводы, не претендуя на исчерпывающую полноту. Всего за указанные годы на страницах «Псковской правды» сообщений и заметок о находках встретилось не так уж много - всего 28. Первая из них относится к 1948 г., затем они публиковались почти ежегодно, даже по нескольку раз в году, и в то же время с пробелами за ряд лет. Так, например, не было ни одной заметки такого рода за 1949, 1951-1952, 1960, 1962, 1965-1970 гг., а после 1971 г. их не было вообще (не считая сообщений и репортажей об археологических раскопках). В определенной мере газетные за­метки могут служить дополнением к официальным отчетам, а в ряде случаев являются единственным источником сведений. Выявленные заметки об археологических находках с определенностью позволяют предположить, что они сообщали далеко не обо всех обнаруженных предметах. Чаще всего газета писала о находках, поступивших в му­зей, и то, видимо, не обо всех. Не исключено, что ряд из них в музей просто не передавались теми, кто их обнаружил, о других же в газету никто не сообщал.

Многие заметки опубликованы в газете без указания их авто­ров, а из обозначенных это чаще всего сотрудники Псковского музея - И. Н. Ларионов, И. А. Куликова, М. Г. Климова, И. К. Годунова. Некоторые из них после получения сведений о находке выезжали непосредственно на место, беседовали с очевидцами, получая при этом дополнительные сведения. Опубликованные заметки не отли­чаются большим разнообразием названий, почти все они озаглав­лены «Ценные находки»», «Интересная находка», «Редкая находка», «Ценный клад», «Находки поступают в адрес музея», «Дар музею» и т.п. При этом почти всегда указывались фамилии тех, кто находил вещи и бескорыстно передавал их в музей.

«Случайными» эти находки являются потому, что обнаружи­вались они, как правило, при проведении земляных и строительных работ, во время возведения построек, дорог, мостов, при вспашке по­лей и уборке урожая с огородов и др. И в то же время находки эти не случайны. Это материальные следы богатой многовековой исто­рии Псковщины. Так, найденные остатки мамонтов были, предполо­жительно, принесены на ее территорию ледником, остатки оружия и награды свидетельствуют о славной боевой истории, орудия труда и различные украшения - о развитии хозяйства и ремесел. Особенно частыми были находки кладов и отдельных монет, в том числе зару­бежных, что свидетельствовало об оживленной внешней и внутренней торговле. Ряд находок являются поистине уникальными. Так, найден­ная в 1953 г. близ Снетогорского монастыря римская монета являлась на Северо-Западе России первой подобного рода находкой (Псковская правда. 1953.22 марта), доставленная в том же году в музей каменная формочка для отливки букв стала в его коллекции первым таким эк­спонатом (Псковская правда. 1953.3 апреля). Находка же в 1961 г. в Себеже клада золотых монет, по рассказам местных жителей, была связана с тем, что на этом месте жил когда-то аптекарь, занимавшийся скупкой и продажей ценностей (Псковская правда. 1961.29 ноября).

Ныне д. Ручьи находится на территории Сорокинской волости Дедовичского района. Подробнее об этом: Лабутина И.К. О лока­лизации д. Ручьи - месте находки клада (1955 г.) // АИППЗ. Материалы научных семинаров 1996-1999 гг. Псков, 2000. «Печать Псковская» 1468/1469 гг. Хранится в отделе археологических фондов Псковского музея-заповедника.

В первые послевоенные годы в Пскове стали проводиться це­ленаправленные археологические исследования, значительно пре­восходившие по своим масштабам раскопки разведочного характе­ра, сделанные в 1930-е гг. Первые четыре года (1945-1949) они велись экспедицией Института истории материальной культуры под руководством его ученого секретаря кандидата исторических наук С. А.Таракановой при активном участии Псковского краеведческо­го музея. Инициатива проведения археологических раскопок при­надлежала академику Б. Д. Грекову, который, являясь директором Института истории АН СССР, одновременно в 1944-1946 гг. был и директором ИИМК.

О ходе и результатах раскопок тех лет свидетельствуют не только отчеты руководителя экспедиции, хранящиеся в архивах, но и заметки С. А.Таракановой в специальных изданиях (Тараканова С.А., 1947, 1949, 1950), подводящие итоги очередного или несколь­ких сезонов. На основе полученных археологических данных и пись­менных источников С.А.Тараканова опубликовала также ряд ра­бот о ранней истории Пскова (Тараканова С.А., 1946, 1950, 1953). К отчетам и статьям С. А. Таракановой в последующие годы неоднократно обращались специалисты-археологи. Между тем, о ходе И некоторых результатах археологических сезонов постоянно сооб­щала газета «Псковская правда», ставившая цель ознакомить с ра­ботами широкие массы и привлечь к ним внимание общественнос­ти. По количеству опубликованных статей и заметок об археологи­ческих раскопках 1945-1949 гг. выгодно отличаются от всех после­дующих лет, когда, несмотря на расширение масштабов исследова­ний, информации в печати появлялось гораздо меньше. В течение 1945-1949 гг. газета в той или иной степени сообщала о раскопках 15 раз, из них больше всего в 1948 г. - восемь раз. Некоторые заметки написаны лично С.А. Таракановой или представляют ин­тервью с ней, отдельные - в соавторстве с директором Псковского музея А. А. Пурышевым, большинство же являются просто кратки­ми сообщениями без указания авторства, но все они в совокупности дают представление о местах раскопок и полученных результатах.

В процессе изучения темы в фондах Государственного архива новейшей истории Псковской области (ГАНИПО) удалось обнару­жить несколько документов, характеризующих обстановку, в кото­рой приходилось работать экспедиции. Ценность их в том, что они дают информацию, отсутствующую в других источниках.

В сентябре 1945 г. «Псковская правда», сообщив о приезде архе­ологической экспедиции, впервые поместила краткое интервью своего корреспондента с С. А. Таракановой, которая сказала: «Экспедиция ставит своей задачей начать многолетнее археологическое изучение древнего Пскова. Известно, что существование славянского поселения на месте Пскова относится к VI в. н.э. Когда возник сам город, в письменных источниках нет указаний. Нет также достаточных сведе­ний и по древней историй Пскова. Совершенно неизвестен тип жили­ща древнего псковича, многие стороны бытовой и экономической жиз­ни Пскова - одного из замечательных городов-музеев нашей страны. Особый интерес для изучения города представляет территория быв­шего Довмонтова города. Здесь предполагается изучить время ос­нования этой части города и характер ее укреплений. Экспедиция будет работать совместно с областным краеведческим музеем. Весь полученный в результате археологических раскопок материал бу­дет экспонирован в музее». (Псковская правда. 1945. 9 сентября).

Первый археологический сезон продолжался, примерно, в те­чение месяца, и уже в октябре 1945 г. С.А.Тараканова и А. А. Пурышев подвели его предварительные итоги в большой газетной статье "Что дали археологические раскопки в Довмонтовом городе». Из нее становится ясным, что основные работы проводились вблизи южной стены Кремля, у так называемой «Гребли», где были найдены образцы черепицы с маркой псковского завода, медные монеты 1811 и 1854 гг., кафель XVIII в. со сложным орнаментом, фрагменты фарфоровой и фаянсовой посуды XVIH-XIX вв., фресковой роспи­си XVI в. Открытием явилась восточная стена с апсидой церкви Дмитрия Солунского, построенной в 1524 г. на старом основании XII в., а также установление местонахождения «Гребли». Получил подтверждение и вывод о том, что задолго до возникновения Пско­ва, в VI-VII вв. на территории Кремля существовало древнее посе­ление славян-кривичей. Экспедиция изучила также характер куль­турных напластований, а обнаружение в северо-западном углу Дов­монтова города большого количества фрагментов фресок псковско­го письма подтвердило предположение научного сотрудника Псков­ского музея Л. А. Творогова о том, что именно здесь стояла церковь, построенная мастером Кириллом в 1378 г. (Псковская правда. 1945. 12 октября.).

В 1946 г. экспедиция ИИМК начала работу в Пскове на месяц раньше, чем в 1945 г. - в августе, но в течение года в «Псков­ской правде» появилась всего лишь единственная краткая заметка, указывавшая, что основные раскопки производятся на территории Кремля, и на то, что экспедиция «произведет обследование древних поселений и могильников Псковской области» (Псковская правда. 1946. 21 августа). Никаких подробностей работы экспедиции газета не сообщила. Лишь в некоторой степени своеобразным подведени­ем итогов сезона 1946г. стала совместная статья А.А. Пурышева и С.А. Таракановой «Псковский Кремль», опубликованная в октяб­ре. (Псковская правда. 1946. 4 октября).

1946 г. ознаменовался также выходом в свет в издательстве АН СССР под редакцией археолога А.В. Арциховского книги С. А. Таракановой «Древний Псков», посвященной истории города VI-XVII вв. «В сравнительно небольшой, около 3 п.л. книге живо и интересно изложены основные моменты из жизни древнего славян­ского города: природа, занятия жителей, их общественное устрой­ство и военные успехи, дано описание архитектурных сооружений и топографии... Наиболее интересны материалы о развитии Пскова в XIV-XV вв.», - писали в опубликованной газетой в начале следу­ющего, 1947 г. рецензии А.А. Пурышев и зав.историческим отде­лом музея Д. Владимирский. Отметили они и некоторые недостат­ки работы: «Несколько схематично, без конкретного исторического материала, описаны первый и второй периоды (VI-XIII вв.), совер­шенно обойдено молчанием общественно-политическое движение, особенно сильное в XVII в.», «в книге есть досадные упущения: неверно подписаны иллюстрации. Есть и отдельные ошибки в хронологии: Стефан Баторий ушел из-под Пскова в 1582 г., а не в 1592 г. и др.». Но в целом, выражали надежду рецензенты, «книга при­несет несомненную пользу всем, кто хочет ознакомиться с историей древнего Пскова». (Псковская правда. 1947. 5 февраля).

В 1947 г. экспедиция приступила к работам в Пскове в июле, а объектом для раскопок выбрала самое возвышенное место города около бывшей водонапорной башни, в районе древних улиц Кузнец­кой и Большой Кисточной (Некрасова). «Помимо раскопок, - под­черкивал зав. историческим отделом музея Д. Владимирский, - эк­спедиция АН намечает провести обследование археологических и исторических памятников области и при возможности продолжить археологические работы в Псковском кремле» (Псковская правда. 1947. 29 июля). В августе 1947 г. газета сообщала, что «раскопки ведутся на Некрасовской улице, возле здания областной библиоте­ки», «изучаются находки материальной культуры древнего города на территории бывшего «Окольного города» или «Полонища», ко­торая примыкала к «Среднему городу» старого Пскова», «найдены остатки древней кузницы, остатки жилищ XVII в. и различные пред­меты быта того времени», и что «в ближайшие дни работы на этом участке будут закончены и начнутся раскопки на территории Псков­ского Кремля» (Псковская правда. 1947. 23 августа).

В том же месяце С.А. Тараканова приняла участие в заседа­нии исторической секции музейно-краеведческого совета, где обсуж­дался доклад «О времени построения Поганкиных палат», вызвав­ший «много горячих выступлений» - А.А. Пурышева, Ю.П. Спегальского, Л. А. Творогова, Д.А. Владимирского. (Псковская прав­да. 1947. 30 августа), а в конце октября на таком же заседании она сделала отчет о результатах археологических исследований в Пскове в 1947 г. На заседании присутствовали студенты Псковского педин­ститута, учителя школ, работники культпросветучреждений и учас­тники экспедиции. (Псковская правда. 1947. 2 ноября).

Работа экспедиции, однако, была сопряжена с большими труд­ностями, связанными главным образом с недостатком финансиро­вания и рабочей силы. Для нормального хода работ, по свидетель­ству С.А. Таракановой, экспедиции ежедневно требовалось 40-50 рабочих-землекопов, но их оказывалось найти весьма затруднитель­но. Свободных рабочих рук в Пскове почти не было, так как все трудоспособное население постоянно мобилизовывалось на восста­новление наиболее важных объектов и расчистку завалов. Поэтому в 1947 г. в раскопках Пскова приняла участие группа студентов исторического факультета Калининского пединститута (Псковская правда. 1947. 29 июля), а экспедиция заключила договор с Управлением лагеря УВД «Овсище», который обязался поставлять необ­ходимое количество рабочих. Экспедиция выполнила все требова­ния лагеря (неоднократно предоставляла свой транспорт, организо­вала ежедневное бесплатное питание рабочих и др.), а последний неоднократно срывал свои договорные обязательства, выделяя в июле-августе 1947 г. ежедневно лишь по 10-12 человек, часть кото­рых к тому же «оказалась нетрудоспособной по физическим недо­статкам к земляным работам», а в течение нескольких дней (29 июля, 13-28, 27-28 августа) вообще не выделил рабочих, перебросив их на другие объекты. В результате экспедиция смогла выполнить свой план лишь на 40-45%. О том, что «стоит реальная угроза сры­ва работ экспедиции», С.А.Тараканова поставила в известность сек­ретаря обкома ВКП(б) А.Н. Гурова, попросив его принять меры к исправлению существующего положения (ГАНИПО. ф. 1219 on 1 д. 399. л. 55).

В том же году С.А. Тараканова приобрела в лице научного сотрудника Псковского музея Л. А. Творогова непримиримого и ор­тодоксального «оппонента». В феврале 1947 г. в газетной заметке «Что надо знать изучающим историю Пскова» Л.А. Творогов подчеркнул, что в изданном в 1941 г. 1-м томе «Псковских летописей» оказалось немало ошибок, могущих ввести в заблуждение начинаю­щих исследователей, что и случилось, по его утверждению, в статье С. А. Таракановой о крепостных стенах Пскова (Тараканова С.А. 1946, с. 78-80). «Взяв без проверки неправильный перевод даты построения псковским посадником Шелогою южной стены Псковс­кого Кремля (начало сентября 1337 вместо 1336 г.), - писал Л.А. Творогов, - она заставила тем самым этого Шелогу, скончавшегося 7 сентября 1336г., посмертно принять участие в строительстве. По­добную ошибку Тараканова допустила еще, взяв без проверки оши­бочную дату явно неисправленной копии псковской летописи о зак­ладке четвертой каменной поперечной стены Пскова в 1380 г. вмес­то 1374-74, как указывается в других, правильных текстах псковс­ких летописей» (Псковская правда. 1947, 21 февраля).

Ожесточенное неприятие Л. А. Творогова вызвала и книга С.А. Таракановой «Древний Псков». «Книга эта, - сообщал он в напи­санном позднее, 1 июля 1949 г., письме на имя секретаря Псковско­го обкома ВКП(б) С. В. Перминова, - является беспристрастным документом, характеризующим ее работы по изучению Пскова. На 35 страницах текста этой книги (в книге 53 стр. - А.Ф.) имеется более сотни грубых ошибок и искажений. Пскова Тараканова не знает...». «Незнание» это Л. А. Творогов подтверждал тем, что в книге неправильно аннотированы фотографии (Поганкины палаты названы Солодежней, звонница церкви Старое Вознесение отнесена к Новому Вознесению и т.д.). «Не знает Тараканова и употребля­емых ею терминов, - продолжал Л.А. Творогов. - Так, церковные приделы она называет притворами, церковные подвалы - подклетя­ми, баранину - мелким скотом. Почти все приведенные ею года пе­ревраны. Так, первое упоминание Поганкиных палат она относит к 1645 г., хотя в подлинных рукописях ясно стоит 1685 г. (рукопись хранится в Псковском музее). Псковичей она считает самыми бескультурными людьми: она заставляет их своих покойников вместо захоронения кидать в большие ямы, находящиеся в черте города. Вместо пользования мостами или переправами заставляет пскови­чей в течение нескольких столетий переходить реку Пскову вброд, заставляет их пользоваться привозным кирпичом...». Л. А. Творо­гов подчеркивал, что он в своей критической оценке работ С.А. Таракановой не одинок, ссылаясь на то, что «о некоторых ее ошиб­ках указано в уничтожающей ее книгу рецензии Д.С. Лихачева» (Советская книга. 1947. № 2).

Далее Л. А. Творогов переходит непосредственно к археологи­ческим изысканиям и методам ее работы, утверждая: «С таким же беспардонством, с каким ею была написана книга, производит Тара­канова и раскопки в Пскове. Ошибки в датировке на 600-700 лет -это ее обычный стиль работы... Методы ее раскопок - варварские, целью которых является как можно больше раскопать земли и на­брать как можно больше вещественных остатков. Очень много ве­щей она оставила в отвалах, в связи с чем у Таракановой произошло столкновение с инженером-архитектором Б. В. Кленевским, напи­савшем об этом даже в Москву. Я также писал об этом в 1946 г. в Ленинградское отделение ИИМК, в 1947 г. - в областной отдел культпросветработы на имя т. Петровой (Е.М. Петрова - завотде­лом, А.Ф.). Моя записка была направлена в конечном итоге в ИИМК АН СССР... В 1947 г. из Москвы приезжала комиссия из ИИМК – т . Каргер, Рыбаков (фамилию третьего забыл). Они приезжали в Псков на один день, никакой настоящей проверки не делали: ста­рых планов Пскова не смотрели, отвалов не разрывали и т.д. Рабо­ту Таракановой признали правильной... и днем уехали. В общем повторилась та же история, как и с напечатанием ее книжки «Древ­ний Псков». Несмотря на ее явную негодность, эта книжка все же была напечатана с примечанием «Печатается по постановлению РИСа АН СССР». Производя раскопки также и на средства Псков­ского музея, Тараканова не представила ни одной копии с дневни­ков раскопок - ни за 1945, ни за 1946, ни за 1947 год...» (ГАНИПО. ф.1219. оп.1. д.945. лл.97, 98, 99-100).

Несмотря на такие категорические оценки и выводы, археоло­гическая экспедиция под руководством С.А. Таракановой в начале июля 1948 г. в очередной раз прибыла в Псков. «Объекты нынеш­них раскопок еще окончательно не установлены, - писал тогда зав­отделом музея Д. Владимирский. - Бесспорно только то, что в Псков­ском Кремле, где уже была установлена преемственность «культур­ных слоев», идущих от древнейших времен, раскопки производить­ся будут. Помимо этого основного объекта, экспедиция наметит ряд других, вовсе не исследованных или мало исследованных археоло­гами. Задача этой экспедиции, как и бывшей ранее, - получение ма­териалов для более глубокого изучения истории древнего Пскова, а также для пополнения фондов Псковского музея. В частности, ар­хеологические материалы должны будут облегчить выяснение воп­роса о времени возникновения Пскова» (Псковская правда. 1948. 2 июля).

Спустя неделю С.А. Тараканова выступила в газете с подве­дением итогов предыдущего археологического сезона и определе­нием места работ в 1948 г. «В 1945-1947 гг. раскопки велись в Псковском Кремле, Довмонтовой крепости и на Некрасовской ули­це Пскова, - писала она. Они дали большой и очень ценный в научном отношении материал по истории древнего города. Экспе­диция установила, что территория так называемого «Окольного го­рода» Пскова (раскопки на Некрасовской улице) была заселена еще в XI-XII вв. Особенно ценные наблюдения были сделаны экс­педицией при раскопках в Псковском Кремле. Установлено, что Псков непосредственно возник на месте более древнего славянско­го поселения, находившегося на мысе между реками Псковой и Великой. Возникло это поселение в П-Ш вв. н.э. Интересно отметить, что первоначальное древнее поселение располагалось не на берегу Великой, а только по берегу Псковы, что подтверждается наличием здесь остатков более древних жилищ и особым способом рыбной ловли, прослеженным по остаткам рыболовных снастей, обнаружен­ных в раскопах. Берега Великой стали заселяться лишь только с половины I тыс. н.э. Весьма вероятно, что на этом основании и название города происходит не от реки Великой, а от реки Пско­вы...». К числу заслуг экспедиции С. А. Тараканова относила полу­чение большого материала о хозяйстве древних псковичей, о типах жилищ, раскопке славянского жертвенника VII-VIII вв., деревян­ных мостовых IX-X вв. «Таким образом, в отношении благоустрой­ства древний Псков стоял впереди не только других древнерусских, городов, но и городов Западной Европы», - сделала она вывод. В 1948 г. раскопки на территории Кремля предстояло продолжить, как и расширить их географию путем изучения древних городищ и длинных курганов на территории области (Псковская правда. 1948. 7 июля).

Археологический сезон 1948 г. ознаменовался приездом в Псков в конце июля - начале августа член-корреспондента АН СССР М.Н. Тихомирова, который являлся научным консультантом экспедиции (Псковская правда. 1948. 31 июля). На заседании музейно-краеведческого совета он сделал доклад об исследованиях, связанных с определением места Ледового побоища, а С.А. Тараканова высту­пила тогда с докладом «Древний Псков в свете археологических раскопок». Она поведала о том, что за последние четыре года рас­копки велись на площади 1500 м², экспедиции удалось определить направление Кузнецкой улицы, сделать выводы о заселении терри­тории Кремля в VIII-IX вв. и последующие века, установить нали­чие в то время деревянных мостовых и др. При докладе экспониро­вались добытые их раскопок древние серпы, чугунные ковши, изде­лия из кости и др. (Псковская правда. 1948. 15 августа).

В ходе визита М. Н. Тихомирова С. А. Тараканова вместе с ним представила в обком ВКП(б) «Докладную записку», в которой обосновывалась важность археологического изучения Пскова, отме­чались полученные в течение 1945-1948 гг. результаты, и в то же время подчеркивалось, что большая часть территории города оста­ется неизученной. «Между тем, - писали они, - такие участки города, как бывшие «Присутственный места», где по свидетельству пись­менных источников в древности находился княжеский двор, левый возвышенный берег Псковы, возможно сохранивший следы древних поселений, «Васильевская горка» и др. требуют организации весь­ма широких и трудоемких археологических работ, т.к. культурный слой на некоторых участках достигает 9-10 м толщиной...».

«Быстрое послевоенное восстановление Пскова, - продолжают они, - заставляет ускорить проведение археологических работ на еще незанятых постройками и садами площадках, но это возможно лишь при увеличении ежегодных ассигнований на эти работы, хотя бы в пределах сумм, отпускаемых ежегодно АН на раскопки в г. Новгороде, т.е. до 200-250 тыс. руб. ежегодно», о чем и просили обком ВКП(б) поддержать ходатайство экспедиции перед Прези­диумом АН СССР. О том, что Псковская экспедиция финансирова­лась гораздо хуже Новгородской, свидетельствует приписка, сде­ланная на этой докладной записке: «В 1948 г. дано 25 тыс. руб.» (ГАНИПО, ф. 1219, on. 1, д. 945,. лл. 85-86).

Итоги раскопок в Псковском Кремле летом 1948 г. С.А. Тара­канова подвела в большой газетной статье «К вопросу о времени возникновения Пскова». В ходе раскопок были получены новые данные о крепостных стенах Кремля, планировке поселения, пост­роек, хозяйстве и быте псковичей и др. «Учитывая характер хозяй­ства, а также первоначальное древнее укрепление на Кремлевском мысе, - заключила С.А. Тараканова, - можно говорить, что Псков, как город, возник в конце VIII в., и следовательно, существует в течение 1150-1200 лет, являясь одним из древнейших русских горо­дов». (Псковская правда. 1948. 14 сентября).

В 1948 г. работа экспедиции вышла за пределы собственно Пско­ва, охватив некоторые места Псковской области. Так, были обследова­ны берега левого притока Великой - реки Каменки (от истока до ус­тья), а также городище Камно, впервые упоминаемое в летописи под 1239 г. На оконечности мыса, рядом с погостом было обнаружено древнее городище, огороженное глубоким рвом и высоким валом. Произведенные на площадке городища раскопки разведочного характера позволили предположить о существовании здесь поселения до X-XI вв., а в насыпи вала обнаружились древние погребения.

В 3-4 км от погоста Камно - у деревень Логазовичи и Северик, экспедиция обследовала несколько длинных курганов, один из ко­торых раскопала, обнаружив 16 погребений с трупосожжением, от­носящихся к III-VI вв. н.э. Три таких же кургана были обнаруже­ны у д. Рябиниха (напротив Логазовичей, на правом берегу Камен­ки), раскопки их предполагалось провести в будущем. Обо всем этом С.А. Тараканова рассказала в статье «Археологи на берегах Каменки» (Псковская правда. 1948. 13 ноября).

По итогам же сезона 2 октября 1948 г. она представила секре­тарю обкома ВКП(б) С. В. Перминову обстоятельную докладную записку «О ходе археологических исследований в г. Пскове и Псков­ской области». Подчеркнув еще раз значение археологического изу­чения Пскова и подведя результаты за 1945-1948 гг., о чем неоднок­ратно уже писала, она констатировала, что «в 1946 и 1948 гг. архе­ологические работы были проведены и в Псковской области: обсле­дованы городища Воронич и Савкина горка (Пушкиногорский рай­он), Изборское городище, Кокшин городок около Порхова, городи­ще Камно (Псковский район), Вельское городище (восточный берег Чудского озера), а также курганы в Псковском, Качановском, Середкинском, Полновском, Гдовском и Лядском районах. Произведе­ны раскопки на Изборском и Каменском городищах и длинного кургана вблизи Логазовичей. Многие из этих памятников впервые стали известны науке...». С. А. Тараканова докладывала, что ею готовится большая моно­графия по истории древнего Пскова и его земли, доклады о результа­тах раскопок ежегодно обсуждаются на заседаниях в АН СССР, крат­кие выводы публикуются в «Сообщениях ИИМК», в 1946 и 1947 гг. через Всесоюзное общество культурных связей с заграницей (ВОКС) материал о раскопках в Пскове несколько раз передавался в страны Западной Европы и Америки, а весной 1948 г. большую статью с фото­иллюстрациями о раскопках в Пскове в славянские страны разослал Антифашистский комитет. Раскопки часто посещали взрослые и дети, псковичи и приезжие, и с ними проводились экскурсии и беседы, а доклады и сообщения делались в Саду трудящихся, областной библио­теке, перед агитаторами в помещении парткабинета, в 1948 г. на раско­пах побывали корреспонденты ТАСС, Совинформбюро и «Вечернего Ленинграда». Рассказы о раскопках были предложены ученикам Логазовичской семилетней школы Псковского района и Лосицкой семи­летки Лядского района. (ГАНИПО, ф. 1219, оп.1, д. 945, лл. 93-96).

В последнем случае дело обстояло следующим образом. В ав­густе 1948 г. учитель Лосицкой школы Андреев прислал в адрес экспедиции посылку с вещами XI-XII вв. - височным кольцом, брас­летом, подвеской, бусами и др., обнаруженными в траншеях, прове­денных в годы Великой Отечественной войны по древним курганам. А в октябре С.А. Тараканова лично выехала в Лосицы, где в поме­щении школы прочитала лекцию об истории Псковского края. В процессе же беседы решено было наладить постоянную связь шко­лы с экспедицией. (Псковская правда. 1948. 28 августа, 19 октяб­ря). OA. Таракановой, таким образом, пришлось в 1948 г. задер­жаться на Псковщине дольше обычного, а сезон оказался наиболее насыщенным и результативным.

А когда в 1949 г. С. А. Тараканова в очередной раз прибыла с экспедицией в Псков, она была встречена «в штыки» Л.А. Твороговым. 28 июня 1949 г. он писал секретарю обкома ВКП(б) А.Н. Гурову: «Сегодня в Псков приехала на археологические раскопки С.А. Тараканова. Раскопки она ведет в Пскове с 1945 г. Все ее разыскания полны грубейших ошибок. Например, архиерейские куз­ницы в Кремле XVIII-XIX вв., зафиксированные старыми планами, она датирует ХП-ХШ вв. и т.д. Сами раскопки ведутся ею варвар­ским способом. Добытые материалы она скрывает от музея, чтобы не быть изобличенной. В результате получается фальсификация истории...». Л. А. Творогов предлагал не допускать Тараканову к раскопкам до тех пор, пока она не отчитается о предыдущих рабо­тах, напоминая о «полном незнании ею элементарных данных исто­рии края», вследствие чего в книге «Древний Псков» он указывал на наличие уже «до 200 грубых ошибок и искажений» (ГАНИПО, ф. 1219, on. 1, д. 945, л. 102).

Через два дня, 1 июля 1949 г. Л.А. Творогов представил на имя секретаря обкома ВКП(б) СВ. Перминова уже более развер­нутое обоснование о недопущении СЛ. Таракановой к дальнейшим раскопкам в Пскове: она утверждала, что «Петр Великий будто бы срыл мощный слой земли в северо-восточной части Псковского Крем­ля на бастион вплоть до слоев ХП-ХШ вв., вследствие чего совре­менные псковичи ходят по той же земле, по которой ходили в ХП-ХШ вв. Исходя из этой ни на чем не основанной выдумке, Тарака­нова отнесла найденные ею на этом месте остатки кузницы и жит­ницы к ХП-ХШ вв. Между тем, найденные ею кузнечные изделия и орудия ясно были XVIII-XIX вв. Это документально подтвержда­ется планом Пскова 1778 г. (хранится в Псковском музее), где на этом месте построено здание архиерейского дома с архиерейскими кузницами. Когда я сказал об этом Пурышеву, последний передал это Таракановой, которая, узнав об этом (дело было осенью про­шлого года - 1948, А.Ф.), тотчас же уехала в Москву, не отчитав­шись даже о своей работе, хотя работала и на музейные деньги. Увезенные же ею кузнечные остатки она упорно не возвращает музею (что обязана была сделать по закону), боясь разоблачения. Такая же ошибка на 600 и более лет произошла и при ее раскопках в прошлом году в северо-западной части Кремля. Здесь она остат­ки Псковского архиерейского дома со службами и садами I четв. XIX в. (постройки зафиксированы на плане, приложенном к «Исто­рии княжества Псковского» Е.Болховитинова) также отнесла к ХП-ХШ вв. Эта ошибка на 600 и более лет ею механически перенесена и на последующие культурные слои. В результате выводы всех ее раскопок - сплошная фикция... Из огромной массы увезенных ею материалов ею возвращен лишь один небольшой ящичек поделок. Самое же важное так и осталось вне взоров музея. А за работу 1948 г. она так и не отчиталась. Неладно у нее и с финансовой стороной, но об этом лучше пусть расскажут сами участники раскопок...».

В силу всего вышеизложенного Л.А. Творогов предлагал вооб­ще не допускать С. А. Тараканову к дальнейшим раскопкам, ибо «она все перепортит и лишит настоящих ученых исторических материа­лов». Для этого он считал необходимым заслушать ее отчет, дать воз­можность выступить при этом ему, архитекторам Б.В. Кленевскому, Ю.П. Спегальскому, Ю. Бродскому, которые докажут порочность ме­тодов Таракановой. «За правильность своих сообщений и замечаний, -писал Творогов, - я ручаюсь. Я окончил университет и археологичес­кий институт, участвовал в ряде раскопок и даже сам вел раскоп-ки в 1932-36 гг. в Повенце. По истории Пскова работаю 29 лет...». В заключение своего пространного письма он еще раз предлагал отстранить Тараканову от руководства раскопками: «4 июля с.г., в 8 час. утра, Тараканова предполагает начать раскопки в цер­ковном саду в Кремле без ведома отдела архитектуры, в чьем ведении находится этот заповедник. Нужно спасти этот участок от ее разрушения. Как я убедился на опыте, она даже не имеет представления о методах развертывания раскопок, не говоря уже о том, что ею не собран и не изучен архивный материал, относя­щийся к месту ее раскопок, что недопустимо с научной точки зрения». (ГАНИПО, ф.1219, оп.1, д. 945, лл. 98, 100-101).

Л. А. Творогов, несомненно, являлся тогда признанным зна­током истории Пскова, но его столь категоричные и резкие ут­верждения нередко превосходили разумные пределы. Что каса­ется обвинений С. А. Таракановой в том, что она не отчитывалась о раскопках, то отчасти это восполнялось ее статьями в газете, выступлениями на заседаниях музейно-краеведческого совета, пе­ред различными категориями населения, справках в обком ВКП(б). В то же время обращение Л.А. Творогова, репрессиро­ванного в 1930-е гг. и еще не реабилитированного, в обком партии и различные научные учреждения являлось свидетельством его гражданской смелости. Что касается ошибок С.А. Таракановой, то некоторые из них действительно имели место. Раскопками в Довмонтовом городе в начале 1960-х гг. под руководством В.Д. Белецкого была, например, установлена ошибка Таракановой при установлении места церкви Дмитрия Солунского (Псковская прав­да. 1965. 19 сентября).

Но позиция Л.А. Творогова в конце 1940-х гг. сказалась, оче­видно, на работе археологической экспедиции С. А. Таракановой. В течение 1949 г. на страницах «Псковской правды» не появилось ни одной заметки о раскопках в Пскове. Лишь в ноябре 1949 г. газета сообщила об экспедиции сотрудников музея совместно с С.А. Тара­кановой в район предполагаемого места Ледового побоища: они обследовали восточный берег Чудского озера в границах Кобылье­го городища - Самолвы, Вороньего острова, деревень Озолицы и Чудская Рудница. Были произведены обмеры и фотоснимки Кобы­льего городища, собрано несколько народных преданий. (Псковс­кая правда. 1949. 22 ноября). Никаких сообщений о пребывании С.А. Таракановой на Псковщине не было и в 1950 г.

А в июле 1951 г. Псковский краеведческий музей приступил к археологическому исследованию ряда древних псковских горо­дищ: Камно Псковского района, Савкина горка и Велье в Пушкиногорском районе. Для руководства работами в Псков прибы­ла С.А. Тараканова (Псковская правда. 1951. 20 июля). По окон­чании работ в августе 1951 г. она опубликовала в «Псковской правде» заметку «Псковские древние поселения», в которой рас­сказывалось о раскопках на городище Камно. Удалось, напри­мер, выяснить, что древнее славянское поселение на месте горо­дища возникло на рубеже нашей эры и существовало непрерыв­но до ХГХП вв., после чего жизнь здесь прекратилась. Были обнаружены обломки глиняной посуды, славянские украшения (височные кольца, перстни и др.), остатки литейных мастерских VI-VII вв., изделия из кости и др. (Псковская правда. 1951. 19 августа).

В целом же экспедиции ИИМК под руководством С.А. Та­ракановой в первые послевоенные годы удалось сделать в плане археологического изучения Пскова и отчасти области в несколь­ко раз больше, чем за все предыдущие годы. Раскопки же Крем­ля в эти годы оказались самыми значительными: была вскрыта большая часть площади внутри стен. Исследованы были отдель­ные части Окольного города, городище Камно, произведена раз­ведка других псковских пригородов, ряда курганов. Деятельность С. А. Таракановой, таким образом, положила по существу начало широкому археологическому исследованию псковской старины.

Литература и источники

Тараканова С.А. 1947. Раскопки в Псковском Кремле //КСИИМК. Вып.XXI Тараканова С.А. 1949. Раскопки древнего Пскова (1945-1947 гг.) //КСИИМК. Вып.XXVII

Тараканова С.А. 1950. Новые материалы по археологии Пскова //КСИИМК. Вып. XXXIII

Тараканова С.А. 1946. К вопросу о крепостных стенах Пскова //КСИИМК. Вып.XIII

Тараканова СЛ. 1950. О происхождении и времени возникновения Пскова // КСИИМК. Вып.XXXV

Тараканова С.А. 1953. Древности Псковской земли //По следам древних куль­тур. М.

Псковская правда (1945 - 1951 гг.).

Государственный архив новейшей истории Псковской области (ГАНИПО), ф. 1219, on. 1, д. 945.

***

Филимонов, А. В.   К истории археологической экспедиции института истории материальной культуры в Пскове (1945-1949 гг.) / А. В. Филимонов // Археология и история Пскова и Псковской земли: материалы 50 науч. съезда / Ин-т археологии РАН. - Псков, 2004. - С. 181-193. - Библиогр.: с. 193.

• Периодическая печать: газеты, журналы, листовки

Цель настоящего сообщения — выяснить, что писали местные газеты 20 - 30-х гг. («Псковский набат» и сменивший его в 1930 г. «Псковский колхозник») — об археологии края, т. е. о проводив­шихся здесь раскопках, случайных находках древних вещей, проблемах охраны памятников, имевших археологическое значение. В определенной мере газетные материалы могут служить дополнени­ем к официальным документам (например, отчетам), а в ряде слу­чаев являются единственным источником.

14 октября 1948 г. Совет Министров СССР принял Постановление «О мерах улучшения охраны памятников культуры» и утвердил одноименное «Положение» об охране памятников. В соответствии с этими документами ответственность за охрану и надзор за содержанием исторических, архитектурных, археологических памятников, братских захоронений и памятников Великой Отечественной войны возлагался на исполкомы областных и краевых Советов депутатов трудящихся. Во исполнение Постановления повсеместно следовало приступить и в течение года - до 1 октября 1949 г. - закончить паспортизацию всех видов памятников, располо­женных на территориях областей и республик страны. Списки памятников общесо­юзного и республиканского значения не позднее первой декады ноября 1949 г. над­лежало рассмотреть и утвердить исполкомами областных Советов, а затем пред­ставить их в Совет Министров РСФСР (ГАПО, ф. 903, оп.1, д. 663, л. 272).

После получения Постановления Правительства на местах следовало ожидать аналогичных решений областных органов Советской власти. В ряде областей так и произошло: Постановление союзного Правительства было подкреплено соответствующими решениями облисполкомов. В Псковской же области, богато насыщен­ной разнообразными памятниками, с самого начала была допущена неоправданная недооценка вопроса, акцентированного в Постановлении Совета Министров СССР. Решения облисполкома на этот счет не последовало, и работу по учету и паспорти­зации памятников проводил лишь областной отдел культпросветработы. Ему ока­зывал содействие областной краеведческий музей, но поскольку районные Советы соответствующих указаний облисполкома не получили, то в проводимой работе участия почти не принимали. Поэтому в установленные Правительством сроки сде­лать удалось немногое, а начатая работа была далека от завершения.

«В области проделана некоторая работа по учету и паспортизации памятни­ков...», - отмечалось в отчете областного отдела культпросветработы за 1949 г. На 1 января 1950 г. в Пскове и области произведена паспортизация 153 исторических и 25 археологических памятников. Полностью закончили паспортизацию памятни­ков, согласно списков первичного учета, только в г. Пскове, Палкинском, Остров­ском и Плюсском районах.

Крайне медленный темп паспортизации исторических и археологических памятников объясняется тем, что областной отдел культпросветработы своевременно не придал должного значения работе по учету, паспортизации и охране памятников, которые должен был утвердить облисполком.

Составление списков первичного учета памятников было поручено Псковско­му областному краеведческому музею, который к выполнению этой работы отнесся безответственно. Списки первичного учета, в которые были включены 589 истори­ческих и 327 археологических памятников, были составлены неточно и неправиль-но.,. . Кроме того, эти списки не были представлены на рассмотрение облисполко­ма. Работа по паспортизации в летний период в основном проводилась лишь дирек­тором музея Ларионовым, без привлечения научных сотрудников, учителей, сту­дентов и другого актива, способного проводить эту работу.

Отдав распоряжение о проведении паспортизации и выслав бланки паспортов в районные отделы, областной отдел культпросветработы не обеспечил должной консультации и пустил эту работу на самотек, в результате большая часть паспор­тов была заполнена неправильно, небрежно и неграмотно. Неудовлетворительно проводили работу. По паспортизации в 1949 г. Псковский, Печорский, Дедовичский, Полновский, Пушкиногорский, Пожеревицкий районные отделы культпросветра­боты. Таким образом, паспортизация памятников в сроки, установленные Комите­том в 1949 г., выполнена не была. Средства, отпущенные на паспортизацию в сумме 35 тыс. руб., были освоены только частично: израсходовано всего 8612 руб. 93 коп...» (ГАНИПО, ф. 1219, on. 1, д. 844, л. 53).

Отчет составлялся в начале 1950 г. уже новым руководителем областного от­дела культпросветработы Е.Я. Давыдовым, т.к. прежняя заведующая Е.М. Петрова была освобождена в связи с кадровой «чисткой» по «Ленинградскому делу». Ка­дровые перестановки в конце 1949-1950 гг. коснулись всех звеньев партийного и советского аппарата, общественных организаций и учреждений Псковской области, что тоже не могло не сказаться на работе по учету и паспортизации памятников. К тому же в сильно пострадавшей в годы войны и возрождавшейся к жизни области трудно было выделить какие-то приоритетные направления: восстанавливать при­ходилось буквально все. Руководители области, городов и районов в этих условиях главным неизбежно видели обеспечение населения продовольствием и жильем, элементарными коммунальными удобствами. Важен был подъем сельского хозяй­ства, а до учета и паспортизации памятников у них порой «не доходили руки». Но­вым же руководителям оказалось весьма удобным свалить всю вину за срыв вы­полнения Постановления Правительства на своих предшественников (с которых она, естественно, полностью не снимается).

Только 28 марта 1950 г. Псковский облисполком принял, наконец, решение «Об итогах паспортизации исторических и археологических памятников в 1949 г. и мерах по улучшению их содержания и охраны». Повторив основные положения Постановления союзного Правительства от 14 октября 1948 г. и акцентировав вни­мание на установленных им сроках, облисполком подчеркнул, что «в силу преступ­ной беспечности прежних руководителей Псковского облисполкома (Перегуд, Яковлев) и бывшего руководителя отдела культпросветработы Петровой это меро­приятие в 1949 г. осуществлено не было, и Постановление Совета Министров СССР, так же, как и другие правительственные документы, по вопросу охраны па­мятников культуры осталось без движения».

«Придавая особое значение улучшению охраны и содержания исторических и археологических памятников союзного и республиканского значения», Псковский облисполком возложил охрану и надзор за ними на отделы благоустройства, пред­приятия, учреждения, организации и исполкомы сельских советов, на территории которых находились памятники, с обязательным соблюдением установленных охранных зон. Площадь охранных зон устанавливалась «в зависимости от размеров и значения памятника», а завершить работу по их определению надлежало в срок до 1 июня 1950 г. До 1 мая 1950 г. предстояло привести в порядок все братские захоронения времен Великой Отечественной войны, в первом полугодии 1950 г. на исторических памятниках (прежде всего архитектурных) установить мемориаль­ные доски.

Как в Постановлении Правительства, так и в решении Псковского облиспол­кома речь о памятниках археологии специально не шла, эти документы касались всей совокупности памятников культуры. Но в отношении памятников археологии облисполком предписал: «Запретить на территории области производить раскопку или разрытие археологических памятников в хозяйственных или других целях, а также производить археологические разведки и раскопки без специального разре­шения».

Контроль за охраной и содержанием исторических и археологических памят­ников возлагался на областной отдел культпросветработы и его местные органы, с целью популяризации памятников рекомендовалось разработать и организовать чтение цикла лекций, связанных с прошлым Пскова и области, разработать марш­руты экскурсий по историческим местам, освещать эти вопросы в периодической печати и через радиовещание.

Облисполком обязал областной отдел культпросветработы закончить всю ра­боту по паспортизации памятников в срок до 1 сентября 1950 г. и утвердил для этого состав специального совета: Е.Я. Давыдов (заведующий областным отделом культпросветработы, председатель совета), директор областного краеведческого музея И.Н. Ларионов, научный сотрудник музея М. Г. Властелица, сотрудник коми­тета по радиовещанию А.К. Семенова, инспекторы отдела культпросветработы В. К. Синявский и А. А. Разумовский. После завершения работы списки учтенных и паспортизированных памятников требовалось представить на утверждение облис­полкома (ГАПО, ф. 903, оп.1, д. 663, лл. 272-273).

Тогда же, 28 марта 1950 г. облисполком утвердил первый список исторических и археологических памятников, на которые уже имелись паспорта. Список был со­ставлен по схеме:

памятники общесоюзного значения; памятники республиканского значения:

а) исторические памятники (здания),

б) исторические памятники (не здания),

в) памятники археологии,

г) братские могилы.

Всего в список было занесено 240 различных памятников, среди которых па­мятники археологии занимали небольшую долю: их значилось всего 34. В списке указывались их названия и местонахождение, приводилось краткое описание. Сре­ди памятников были как известные по летописным данным, так и открытые позд­нее - Псковским археологическим обществом в дореволюционные годы и совсем недавно: городища, курганы, могильники. Из городищ в списке значились: Труворово городище и Городок в Печорском районе, Камно - в Псковском, Савкина гор­ка, Воронич и Велье - в Пушкиногорском, Полякова мыза - в Порховском, Горо­док - в Плюсском, Вышгородок - в Пыталовском, Вышегород - в Пожеревицком, Кобылье городище — в Середкинском, Врев - в Сошихинском и др. Обозначен был и ряд курганных групп: в деревне Подолешье Гдовского района, Ведрилово - Новосельского (5 курганов), Ямищи - Новоржевского (15 курганов), Пустое Воскресе­нье - Островского (2 кургана), «Богатырские могилы» у д.Тайлово (3 кургана) и д. Лезги (33 кургана) - Печорского района и др., а также единичные курганы (ГАПО, ф. 1853, оп. 1,д.48, лл. 12-16).

Утвержденный облисполкомом первый список вобрал в себя лишь неболь­шую часть имевшихся в области памятников, которых по .данным первичного учета числилось более 1 тыс. (в том числе 323 археологических) (ГАПО, ф. 2271, on. 1, д. 24, лл. 5-7). Работу по учету и паспортизации памятников предстояло продол­жить и завершить в установленный облисполкомом сравнительно сжатый срок. Ре­шение же облисполкома от 28 марта 1950 г. сказалось на ней самым положитель­ным образом, т.к. приковало внимание к вопросу не только учреждений культуры, но и районных и сельских Советов. "Прежде всего, в штате областного отдела культ­просветработы была введена должность инспектора по охране исторических и ар­хеологических памятников (ГАНИПО, ф. 1219, on. 1, д. 945, л. 87). Первоначально ее занимал В.К. Синявский, а позднее М. Игнатьев. Вслед за облисполкомом вопро­сы о ходе и итогах паспортизации исторических и археологических памятников стали обсуждать и райисполкомы. 17 мая 1950 г., например, вопрос «Об итогах па­спортизации исторических и археологических памятников в 1949 г. и мерах по улучшению их содержания и охраны» рассмотрел Псковский райисполком. Основ­ные пункты принятого им решения в основном повторяли решение облисполкома, но райисполком возложил ответственность за охрану и надзор за памятниками на исполкомы сельсоветов, постановил до 15 июня все памятники привести в порядок, вокруг них установить охранные зоны в размере от 2 до 5 погонных метров, в срок до 15 июля 1950 г. поставить охранные знаки. В течение 1949 т. на территории Псковского района было выявлено 22 археологических и 4 исторических памятни­ка, но 18 из них еще не были паспортизированы, поэтому райисполком предписал закончить паспортизацию всех памятников в срок до 1 августа 1950 г. (ГАПО, ф. 1853, оп. 1,д.49,лл. 1-2).

Аналогичные решения принимались и другими райисполкомами области - в основном в течение мая-июня 1950 г., хотя отдельные из них затянули рассмотре­ние вопроса до августа. Райисполкомы утверждали и списки выявленных и паспортизированных памятников. Почти всюду отмечалось, что эта работа проводилась очень медленно и даже недооценивалась. Новоржевский райисполком, например, 20 июня 1950 г. признал ее неудовлетворительной, т.к. на 15 июня было «взято на учет и паспортизировано всего 5 исторических и 1 археологический памятник», а «содержание паспортов крайне плохое». Середкинский райисполком 8 августа 1950 г. подчеркнул, что «в сельсоветах допущены серьезные недостатки в деле вы­явления, учета и охраны исторических курганов и братских могил» (ГАПО, ф. 1853, on. 1, д. 49, лл. 9, 13).

Форма бланков паспортов на исторические памятники и памятники археоло­гии (они имели различия) была утверждена 24 июня 1949 г. Статуправлением РСФСР и содержала несколько пунктов: наименование памятника, его местонахож­дение, краткое описание, библиография, фотофиксация (или зарисовка), фамилия составившего паспорт, на кого возложена охрана памятника. Помимо паспорта оформлялись также акты технического осмотра памятника и охранные обязательства колхозов, сельсоветсс, предприятий и учреждений Вот отдельные примеры содержания паспортов на памятники археологии.

«Печорский район, Гнилкинский сельсовет, в центре деревни Гнилкино: ка­менный крест XVI в., охранная зона - 2 погонных метра вокруг памятника. Крест, по-видимому, - могильник периода Ливонских войн. Охрана возложена на предсе­дателя Гнилкинского сельсовета. Библиография памятника: Труды ПАО 1913-1914 гг., с. 229. Паспорт составил Вильниц М.Ш., директор Печорского краеведче­ского музея».

«Дновский район, Панкратовский сельсовет, д. Егольское: курганы, охранная зона - 2 погонных метра вокруг памятника. Открыт ПАО в 1912г. Краткое описа­ние: природная гора, в которой находятся погребения. Песчаная, 12 м высоты, пло­щадь 0,3 га, продолговатая. Материалы, найденные при разведках и раскопках: че­ловеческие кости, глиняные черепки и иконки. Паспорт составил Синявский В.К., инспектор отдела культпросветработы, 24 декабря 1949 г.» (ГАПО, ф. 1853, on. 1, д. 33, лл. 5, 13).

Как правило, в вопросах учета, паспортизации и охраны археологические па­мятники специально не отделялись от всех остальных. Наоборот, они чаще всего являлись объектом внимания в последнюю очередь, т.к. первоочередной задачей было приведение в порядок, благоустройство и поддержание в надлежащем состоя­нии братских и одиночных захоронений периода Великой Отечественной войны. В течение 1949-1951 гг. в районах области были проведены большие работы по перезахоронению воинов и партизан, переносу одиночных захоронений из отдален­ных и труднодоступных мест в более крупные селения и на центральные усадьбы колхозов. На братских захоронениях устанавливались памятники и обелиски, ограждения, производились насаждения деревьев и кустарников, устраивались цветники и т.п. На это, главным образом, и были направлены усилия сельсоветов и колхозов, проводивших работы при содействии райвоенкоматов, школ и комсо­мольских организаций (ГАПО, ф. 1853, on. 1, д. 85, лл. 26, 140, 186).

Объектами «второй очереди» являлись «видимые» памятники - здания, по­стройки, обелиски героям революции и гражданской войны и др., и только после них - памятники археологии, особенно находившиеся в земле и плохо различимые на местности: могильники, курганы, селища. Не случайно они чаще всего подвер­гались разрушениям. «Памятники археологии (городища, селища, курганы, мо­гильники) в большинстве своем не охраняются, распахиваются, раскапываются и постепенно стираются с лица земли, - писал в мае 1950 г. инспектор по охране па­мятников В.К. Синявский. ...Примеров бездушного отношения к памятникам ар­хеологии мы находим множество. Поэтому важнейший долг каждого учителя, крае­веда и культпросветработника - рассказать населению о памятниках археологии, их значении для науки, не допускать раскопок без специального на это разрешения -Открытого листа АН СССР» (ГАПО, ф. 1853, on. 1, д.50, л. 12).

Трудности в проведении учета и паспортизации памятников, особенно археологических, объяснялись не только отсутствием в районах области специалистов-археологов, но и краеведческих музеев. Их в Псковской области на рубеже 1940-х - начале 1950-х гг. было крайне мало: кроме Псковского областного, они открылись лишь в Печорах и Порхове. В этих условиях особая роль принадлежала сотрудни­кам областного музея. В 1952 г. для сотрудников музея, выезжавших в командировки в районы области, была разработана специальная «Памятка по вопросам состоя­ния памятников культуры», в соответствии с которой они одновременно с выполне­нием основного задания обязаны были выяснить: имеется в районном отделе куль­тпросветработы учет исторических и археологических памятников, состоялось ли решение райисполкома о перезахоронении и благоустройстве одиночных могил Ве­ликой Отечественной войны, сколько в районе имеется одиночных и братских мо­гил, выявляются ли новые памятники и как ведется их паспортизация. Сотрудники областного музея доставляли в районы и выпущенный областным отделом куль­тпросветработы плакаты «Памятники культуры - неприкосновенное всенародное достояние» (ГАПО, ф. 1853, on. 1, д. 109, лл. 24-25).

Наиболее организованно и успешно была проведена работа по учету и паспортизации археологических памятников сотрудниками Печорского районного музея. К 1 января 1952 г. ими был составлен список, включавший 71 памятник ар­хеологии, из которых на 33 имелась полная документация (паспорт, акт техническо­го осмотра, охранное обязательство), на 28 памятников она была оформлена ча­стично, и только 10 памятников нуждались в дополнительном исследовании и па­спортизации (ГАПО, ф. 1853, on. 1, д. 109, лл. 5-10). В других же районах дела об­стояли гораздо хуже, а в целом в установленные в 1950 г. облисполкомом сроки за­вершить работы по учету и паспортизации памятников не удалось. Если в ряде районов (Гдовском, Полновском, Карамышевском и др.) они были в целом законче­ны, то в других, как следует из отчетов районных отделов культпросветработы за 1951 г., мероприятия проводились неудовлетворительно. Новосельский райотдел, например, «даже в 1951 г. не сумел полностью закончить паспортизацию памятни­ков и оформить на все (братские) могилы охранные обязательства». Как показал осмотр выявленных в Пожеревицком районе 22 исторических и 1 археологического памятника, «ряд памятников не имели оград, находились в плохом состоянии» (ГАПО, ф. 1853, on. 1, д. 85, лл. 4, 16, 26, 66).

В областной отдел культпросветработы паспорта на вновь выявленные и ра­нее взятые на учет памятники продолжали поступать и в 1952 г. В начале года, на­пример, таковые поступили на 6 археологических памятников и 42 братских захо­ронения из Печорского, Пушкиногорского и Сошихинского районов. В ответ на это областной отдел в марте 1952 г. разослал по районам предписание с предложением «сообщить, какие памятники или братские могилы взяты на учет коммунальными отделами». А в план работы Сошихинского отдела на 1952 г. был включен пункт: «До 18 мая 1952 г. заведующим избами-читальнями и сельскими клубами зарисо­вать на бумаге схемы на все исторические памятники, могилы, курганы, рвы, камни и др. и представить их в отдел культпросветработы» (ГАПО, ф. 1853, on. 1, д. 108, л. 68; д. 109, лл. 2, 15).

Следовательно, начатая с конца 1948 г. работа продолжалась, хотя и с мень­шим размахом. Темпы проводимых работ постепенно снижались, «остывали» к ней и органы власти, вновь возложив ее исключительно на учреждения культуры (вто­ричного рассмотрения вопроса облисполкомом и утверждения нового списка па­мятников в начале 1950-х гг. не последовало). В проводимой работе было немало недостатков, примеров нарушения сроков и исполнительской дисциплины, но то, что государство в тяжелейшее для страны послевоенное время обратило внимание на наведение порядка в деле учета и храны памятников культуры, заслуживает всяческого одобрения.

***

Филимонов, А. В.   Учет и паспортизация памятников археологии в Псковской области в конце 1940-х - начале 1950-х гг. / А. В. Филимонов // Археология и история Пскова и Псковской земли: семинар им. акад. В. В. Седова : материалы 56-го заседания, посвящ. 130-летию Псков. археол. о-ва (7-9 апр. 2010 г.). - М. ; Псков, 2011. - С. 125-131.

8 июля 1993 года над Псковом пронесся Ил–76. Миновав жилой квартал, нефтебазу, путепровод, 150-тонная машина рухнула в лес. Экипаж самолёта был посмертно награждён орденами Мужества.

Экипаж:

КК м-р Гудин Владимир Викторович
к-н Долганов Андрей Поликарпович
к-н Волгин Павел Борисович
к-н Синюков Александр Федорович
ст. л-т Блинков Алексей Валентинович
ст. пр-к Башинов Анатолий Федорович
пр-к Половинский Василий Петрович
пр-к Васильев Аркадий Борисович
курсант Живых Дмитрий Владимирович
курсант Орлов Константин Валерьевич
курсант Зубарев Виталий Анатольевич

Через 8 минут после взлета в процессе занятия эшелона 1200 м прекратилась связь с кормовой кабиной, во внутренних и внешних системах связи появились шумы, которые принятыми мерами экипаж устранить не смог. На 22-ой минуте полета РП принял решение на прекращение задания и дал условия выхода на точку для захода на посадку. При следовании самолета к аэродрому отделились элементы конструкции хвостовой части фюзеляжа. На 25-ой минуте полета при подходе к аэродрому экипаж обнаружил пожар за гермостворкой, о чём доложил РП и с его разрешения приступил к выполнению экстренного захода на посадку. При подходе к посадочному курсу при работе двигателей 90% самолет был выведен из крена и начал энергично снижаться. На удалении 3 400 м от торца ВПП и в 480 м левее ее оси самолет упал в лес, разрушился и сгорел. Пожар в хвостовой кабине стрелка привел к взрыву боекомплекта. В результате произошло разрушение тяг руля высоты и потеря продольного управления. Причина пожара не установлена.

До сих пор в памяти у многих псковичей эта жуткая картина: вечерний город, с надрывным воем пронесшийся низко над домами огромный самолет-болид, хвост черного дыма, языки огня и чуть позже - гулкий взрыв за нефтебазой. На борту потерпевшего катастрофу ИЛ-76 рвались боевые снаряды... Летчикам чудом удалось увести самолет за город. Будь иначе - трудно себе представить количество жертв»... Так описывает катастрофу в своей статье, опубликованной в газете «КурьерЪ», Максим Константинов.

Эти памятники установлены на месте падения и месте захоронения экипажа Ил-76М, разбившегося в пригороде Пскова.

3 июля 1993 года при заходе на посадку в результате пожара на борту потерпел катастрофу самолет Ил-76М RA-86039 334-ого Берлинского Краснознаменного военно-транспортного авиационного полка. Экипаж самолета погиб. На месте падения в лесном массиве рядом с микрорайоном Любятово, как памятник, была оставлена хвостовая часть самолета (точнее киль и стабилизаторы). На куске крыла была прикреплена памятная доска и фотографии членов экипажа. (фото 1,2,3,4). Останки членов экипажа были захоронены на Орлецовском кладбище Пскова (фото 5).

Могила на Орлецовском кладбище Пскова

Заслуженный художник РФ (2007), художник-керамист. Главный художник завода «Псковский гончар». Автор многочисленных творческих выставок. Ее работы хранятся в фондах Российского государственного музея фарфора и керамики в Кусково, а также частных коллекциях в России и за рубежом.

Список литературы:

Псковская энциклопедия : 903-2007. - Изд. 2-е, доп. - Псков : Псковская энциклопедия, 2007. - 996 с. : ил., портр., цв. ил., портр. - Библиогр.: с. 991-996. - Геогр. указ.: с. 979-983. - Хронолог. указ.: с. 984-988.

Андреева, С. Здесь русский дух. Здесь Русью пахнет… / С. Андреева // Новости Пскова. – 1998. – 23 окт.

Андреева, С. Не боги горшки обжигают… / С. Андреева // Новости Пскова. – 1994. – 21 дек.

Бобровская, Н. Колокольчик для папы Римского / Н. Бобровская // Псковская правда. – 1996. – 19 июля. – С. 2, 6 : фото.

Александр Невский на страже Отечества. 770-летие Ледового побоища. Сборник материалов III Международных Александро-Невских чтений. - Псков: Издательство ООО «ЛОГОС Плюс», 2012 г.-448 с.

В сборнике научных статей собраны материалы III Международных Александро-Невских чтений, которые прошли в Пскове 18-19 апреля 2012 года и были посвящены проблемам военного духовенства, традициям военной истории России, военно-политической стратегии России в XIII-XXI вв., роли Александра Невского в духовно-нравственном развитии современного общества. Авторами статей являются священники, историки, психологи, педагоги, экономисты и социологи, ученые и практики, студенты, аспиранты и соискатели. В сборник вошли статьи первых и вторых Александро-Невских чтений, прошедших в 2010 и 2011 г.

Данное издание будет полезно духовенству, специалистам образования и студентам, будущим специалистам образования, руководителям образовательных учреждений различных типов, всем тем, кто неравнодушен к проблемам духовно-нравственного развития современного общества и роли Александра Невского в российской истории.

СОДЕРЖАНИЕ

I. Военное духовенство: история, значение, перспективы

Аврамов А. В. Роль личности Александра Невского в самосознании русской культуры

Борисов Б.Ю., Дмитриев А. А. Значение духовно-нравственного наследия Александра Невского в становлении Санкт-Петербурга как столицы Российской империи

Борисов Б.Ю., Иванова О.В. Влияние Александро-Невского братства на развитие образования в Псковской губернии

Васильева OA. Икона 1690 года из фондов Псковского музея с изображением святого князя Александра Невского

Пвапяков Р.И., Высоцкая Е.В. Участие русской православной церкви в воспитательно-профилактической работе с несовершеннолетними осужденными

Кускова СВ., Векшина А. Место Ледового побоища - Поле ратной славы России

Селезнев А.А. Орден святого Александра Невского

Пипявец ЮГ., Белова Т.В. Участие Русской православной церкви в духовно-нравственном воспитании осужденных

Романова Н.П., Иванов Д. Поле ратной славы Александра Невского

Флавьянов В. Роль Александра Невского в истории России: вчера и сегодня

II. Александр Невский и военно-политическая стратегия России в XIII -XXI вв

Аракчеев В.А. Спорные проблемы истории Ледового побоища 1242 г.

Егоров A.M. Полководческое искусство М.И. Кутузова и Псковская губерния в годы наполеоновских войн

Егоров A.M. Военно-стратегическое положение Пскова в контексте «северных войн» Европы конца XVI-начала XVIII века

Лебедев В.Б. Правовой статус военного духовенства Российской империи в XVIII - начале XX века

Левин Н. О днях прославления Александра Невского

Селезнев А.А. Зимний поход Александра Невского в Скандинавию

Стецюра Т.Д. Почитание святого благоверного князя Александра Невского царями и императорами династии Романовых

Тимошенкова З.А. Образ Александра Невского в истории России

Филимонов А.В. Прославление Александра Невского и победы в Ледовом побоище в послереволюционном Пскове

Шаров С. Н. Александр Невский - образ лидера новой Руси

Яллай В.А. Партнерство государства и церкви

III. Роль Александра Невского в духовно-нравственном развитии современного общества

Вальнер Н.А. Роль личности Александра Невского в духовно-нравственном становлении и социализации молодежи

Васильев Г.Н. Изучение биографии Александра Невского в школе

Банникова ДЯ. Проблема химической зависимости молодежи

Германова Е.А. Изучение жизни и подвига Александра Невского как фактор духовного саморазвития

Голикова И. Роль Александра Невского при формировании менталитета русских в Эстонии

Гусакова В. О. Значение художественного образа Александра Невского в воспитании современной молодежи

Иванова С. П. Духовное наследие А. Невского и проблема формирования гражданственности и патриотизма современной молодежи в контексте закономерностей развития личности

Кабинетская Т. Н. Изучение эпохи и жизни Александра Невского в педагогическом вузе

Киселева Н.А. Восприятие современной молодежью художественных образов Александра Невского

Кривошеее Ю.В., Соколов Р.А. О причинах прекращения проката кинофильма «Александр Невский»

Майборода Д. Личностно-коммуникативная компетентность практических психологов

Максименкова Л.И. Психологические трудности студентов, проживающих в общежитии

Малякова Н. С. Изучение духовной культуры человека как педагогический путь приобщения детей и юношества к культурным традициям народа

Манойлова М.А. Этническое сознание современной молодежи

Михайлов А.А. Религиозное воспитание и образование в российских военно-учебных заведениях во второй половине XIX - начале XX вв.

Парфенова Н. Б. Историко-социальная обусловленность психологической безопасности подрастающего поколения

Парфенова Н.Б., Евстигнеева О. Доверие студенческой молодежи к социально-политическим и государственным организациям

Духовно-нравственный подвиг святого князя Александра Невского

Хлебникова Д.В. Современные подходы к изучению развития творческих способностей молодежи

Этнические стереотипы — предмет психологического исследования

Шепелева А.Е. Представление военнослужащих срочного призыва полка имени Александра Невского о социально-психологической безопасности

Шушпанов Е.С. Концептуальное осмысление образа Александра Невского и его роль в воспитании молодежи.

• военный
• Герой Советского Союза
• Маргелов Василий Филиппович

Василий Филиппович Маргелов (27 декабря 1908, г. Екатеринослав – 4 марта 1990, Москва), Герой Советского Союза.

28 июля - 100 лет со дня рождения архимандрита Алипия (Ивана Михайловича Воронова) (28 июля 1914, д. Тарчиха, Московская обл. – 12 марта 1975, Псково-Печерский  монастырь)наместника Псково-Печерского монастыря.

Родился в семье крестьянина в подмосковной деревне Тарчиха. В 1927 году переехал в Москву, где окончил среднюю школу. С 1933 года работал на строительстве метро и одновременно учился в художественной студии при Московском союзе художников.

Во время войны работал сначала в Москве на заводе № 58, затем пошел защищать столицу с оружием в руках. Уезжая на фронт, прихватил и этюдник. Так, с винтовкой в правой руке, с этюдником - в левой, прошел от Москвы до Берлина. Был награжден орденом Красной Звезды, медалями “За отвагу”, и многими другими.

Вернувшись после войны в Москву, Иван Михайлович устроил выставку своих фронтовых работ, вступил в Товарищество московских художников.

В 1948 году, работая на пленэре, был покорен красотой и своеобразием Троице-Сергиевой лавры, сначала как художник, а затем и как насельник лавры, решив посвятить себя служению монастырю. 10 лет он работал над восстановлением Троице-Сергиевой лавры, применяя все свои способности и умения.

30 июля 1959 года Указом Священного Синода был направлен в Псково-Печерский монастырь.

Его знания и умения как профессионального художника, реставратора, иконописца, метростроевца позволили архимандриту Алипию успешно справиться с труднейшим делом восстановления монастыря в 60-е годы ХХ века, возродить традиции иконописи и духовной монастырской жизни.

Литература:

1. Ямщиков, С. Мой Псков / С. Ямщиков. – Псков, 2003. – 352 с. : ил.
   О жизни и деятельности Алипия см. с. 113-128, 183-191, фотографии.
2. Архимандрит Алипий. Человек, художник, воин, игумен / [авт.-сост. С. Ямщиков при участии В. Студеникина]. - М. : Грошев Дизайн, 2004. - 486 с. : фот.
3. Тихон (Секретарев Алексей Николаевич; архимандрит). Высокопреподобие отца Алипия / архимандрит Тихон (Секретарев). - Печоры : Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. - 542, [1] с. : ил., портр., цв. ил., факс. + 1 электрон. опт. диск (CD-Rom).

Под окном моим маки ты вырвала;

Вероятно, тебе они не любы, родная.

Это же капли крови друзей-воинов

На полях моей Родины пролиты.

Погляжу я на них, ярко-красные,

Вспоминаю дни юности прошлые,

И слеза из очей моих катится

За могилы забытые, в поле брошенные.

На полях, где могилы оставил я,

В изобилье росли маки красные,

Вопли страшные, стоны дикие,

Раны жгучие и ужасные.

Очи крупные, устремленные вдаль,

Никогда ни за что не забыть.

Просьбу милых друзей должен выполнить –

О  душах их в молитвах Царицу просить.

Птицей быстрою, перелетною

Улетели те дни – юность ясная,

И осталось одно вспоминание мне:

Кровь горячая цвета красного.

Растревожила ты раны прежние,

Уничтожила зря память юности,

Посадила  мне в грудь злую грусть-тоску,

И хожу я теперь, в сердце раненный…

Алипий

В день российской печати 13 января предлагаем читателям познакомиться с аналитической статьей 1924 года Б. Березского, посвященной главной губернской газете «Псковский набат». 

В названии статьи указывается "ко дню печати". В данном случае нужно иметь ввиду, что в Советском Союзе, когда и была опубликована статья, день печати отмечался 5 мая - дата выхода первого номера газеты «Правда» в 1912 году.

Заместитель председателя псковского областного отделения Общероссийского общественного благотворительного фонда «Российский Детский фонд». Под ее руководством псковское отделение отличает эффективное взаимодействие с властями разных уровней, тесное и плодотворное сотрудничество со СМИ и коммерческими структурами. Т. А. Бодрова отмечена Бронзовой медалью и премией им. Галины Старовойтовой.

Основные программы Псковского отделения:

«Теплый дом», «Дети-инвалиды», «Студент-сирота», «Одаренные дети», «За решеткой детские глаза», «Экстренная социальная помощь».

Список литературы:

Баранова, Н. "...А тут приезжаешь, и все тебе рады" / Н. Баранова // Псковская правда. - 2009. - 22-29 июля (N 144). - С. 40.

Голубкова, В. Бодрое утро Татьяниного дня / В. Голубкова ; фот. А. Сидоренко, фот. из архива Т. Бодровой // Псковская правда. - 2010. - 10 февр. (N 25). - С. 8 : фото.

Голубкова, В. Бодрый фонд / В. Голубкова // Псковская правда. - 2008. - 13 авг. (N 203-204). - С. 7 : фот.

Традиции благотворительности и благотворители Псковщины. [Вып. 1] / Псков. обл. отд-ние общерос. обществ. благотвор. фонда "Рос. детский фонд" ; [сост. Т. А. Бодрова ; под общ. ред. Н. А. Цветковой]. - Псков : Псковский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний, 2010. - 114 с. : ил.

Яземова, Е. Лучший подарок - когда в нем нуждаются! / Е. Яземова // Стерх (Псков). - 2011. - 1-7 янв. (N 1-2). - С. 7.

***

Российский Детский фонд. Псковское областное отделение [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.detfond.org/fonds/pskov/.

Псковский детский фонд [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://childpskov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=9&Itemid=38.

Александр Александрович Бологов родился 7 сентября 1932 года в г. Орел, в семье железнодорожных рабочих.

В 1949 году окончил школу юнг Балтийского флота в Риге. Затем в 1955 году судомеханическое отделение Ломоносовского мореходного училища. В 1981 году закончил заочно филологический  факультет  Ленинградского государственного университета.

После переезда в Псков в 1963 году, работал учителем литературы и черчения  в школе № 8, затем старшим редактором в Псковском отделении издательства Лениздат.

В 1973 году был принят в Союз писателей СССР после выхода повести  “Сто тринадцатый”, опубликованной в журнале “Юность”,  и книги повестей “Если звезды зажигают”.

25 лет  избирался председателем Псковского регионального отделения Союза писателей России.

А. А. Бологов является составителем сборников  “Устье” (1981), “Синева берегов” (1982, 1983),  “Звенья” (1988), “Вчера и сегодня. ХХ век. Антология псковской литературы” (2001), “Скобари” (2002, 2003, 2011) и др.

А. А. Бологов -  заместитель  председателя приемной комиссии Союза писателей РФ и член Высшего творческого совета Союза писателей РФ.

В 1983 году  за книгу “Последний запах сосны” получил премию Союза писателей РСФСР “За достижения в прозе”.  В 1995 году – премию Администрации Псковской области за роман “Слепые крылья мельницы”. В 2006 году – премию В. М. Шукшина – конкурса “Светлые души” (короткий рассказ).

17 октября - 95 лет со дня рождения Петра Семеновича Бутенко (17 октября 1917, хутор Монастырский, Ростовская обл. - 16 апреля 1998, Псков), заслуженного архитектора РСФСР.

Рос в рабочем поселке Донецкой области, закончил с отличием школу и поступил в Московский архитектурно-строительный институт.

Великая Отечественная война застала его на одном из военных заводов Подмосковья в период  преддипломной практики. Петр Семенович с первого дня  рвался на фронт, но после работы на строительстве оборонительных сооружений под Москвой в сорокоградусные морозы, ни одна медкомиссия не признала его годным к военной службе.

В 1944 году будущий главный  архитектор Псковской области получил диплом и направление в аспирантуру с предложением преподавать в своем институте.

В качестве главного архитектора авторского коллектива разрабатывал проект планировки и застройки Великих Лук - города, практически уничтоженного войной. По его проектам в Великих Луках были построены областной драматический театр, здание Госбанка, детский санаторий, пожарное депо, застроена и благоустроена центральная часть города.

Псков обязан П. С. Бутенко не только памятниками -  Ленину на одноименной площади, Александру Невскому на горе Соколихе, Пушкину с няней в Летнем саду, но и домами новой планировки, спроектированными в то время, когда индивидуальное строительство  категорически запрещалось.

На доме, где жил П. С. Бутенко, установлена мемориальная доска.

В начале жизни школу помню я... : Лев Зильбер, Вениамин Каверин, Август Летавет, Николай Нейгауз, Юрий Тынянов - о времени и о себе. - М. : Б. и., 2003. - 224 с. : ил. - (1100 лет Пскову).

В сборник вошли воспоминания выпускников Псковской губернской мужской гимназии 1912 года, чьи имена впоследствии стали известны всему миру. Юрия Тынянова, Льва Зильбера и Августа Летавета гимназия связала Дружбой, которую они пронесли через всю свою жизнь. «Примкнувший к ним» Вениамин Каверин — младший брат Льва Зильбера — был свидетелем этой дружбы, считал себя учеником Юрия Тынянова в литературе. Эта книга может стать спутником жизни для юношей — она многому учит. Она придется по душе не только исследователям. Сборник биографически щедро проиллюстрирован фотографиями, в большей степени публикующимися впервые.