Конец XIX века в истории русского театра отмечается как период упадка. Доктор Чехов в своих письмах ставил диагноз: рутина и пошлость, равнодушие к духовным запросам современности. Преимущественно нерусские пьесы, драмы и мелодрамы с преувеличенными страстями, неестественными характерами и бульварными сюжетами. Чуковский с горечью писал о том, что на сцене царит застой и «пинкертоновщина» - жанр популярный у публики, но крайне невысокого литературного качества.
Изменения общественной атмосферы не находили адекватного сценического выражения, особенно в провинции, где почти не было места экспериментам – нужно было зарабатывать.
В репертуаре царила иностранная мелодрама, некоторые из этих пьес остались в истории театра. Какой бы замысловатый и напыщенный не был сюжет – это всегда был конфликт добра и зла и наказание порока. Самые популярные пьесы того времени: «Виктор, или Дитя леса» Пиксерекура, «Сорока-воровка» Кенье, «Тридцать лет, или Жизнь игрока» Дюканжа.
Псковичи интересовались театром – он стал важной частью культурной, светской и общественной жизни города. Особенную доброжелательность псковской публики отмечали многочисленные гастролеры и эта традиция сохранилась до наших дней; но даже самая благорасположенная публика порой не выдерживала.
Примером такого противоречия стала драма французских авторов Барбюса и Кризафули из английской жизни «Убийство Коверлей». Текст распространялся в рукописях - «играна, но не напечатана». На русский язык ее перевел актер Николай Петрович Киреев, оставивший военную службу ради театра. Пьеса несколько лет имела успех на провинциальных сценах.
В ней было все: невероятные злодеи, роковые страсти, страшные тайны и преступления и мистические сцены. Отдельной «изюминкой» были сценические эффекты, поскольку в представлении участвовали поезд и пароход.
«Чего только не было в «Убийстве Коверлей»: и любовь, и соперничество, и разлука, и преступление негодяя. В финале невинная спасалась, убийца сходил с ума и умирал, а его сообщник попадал под поезд. Этот поезд, свистевший, изрыгавший пар, грохотавший за сценой сцеплениями колес, якобы наезжавший из глубины сцены на зрителя, слепя его фарами, и был в провинции, еще не знавшей железных дорог, современным чудом.
Посмотреть на него сбегался в театр весь город: и богатые, и неимущие, и знатные, образованные горожане, и неграмотные обыватели из нижних социальных слоев Таганрога», - читаем мы в воспоминаниях современников.
Кануть в небытие пьесе не дает сильное впечатление, произведенное на публику.
Русский писатель и православный публицист Иван Сергеевич Шмелёв видел ее на ярмарке в Москве, о чем упоминает в своем романе «Пути небесные», как о характерном развлечении москвичей.
Как «образцовую» ее поминали театровед Дмитрий Дмитриевич Коровяков и театральный и литературный критик журнала «Слово» Любовь Яковлевна Гуревич.
В Таганроге, еще гимназистом «Убийство Коверлей» видел Антон Павлович Чехов. Столь велика впечатлительность юности, что эта пьеса упоминается им в различных текстах семь раз.
«Утром короля Лира канифолишь, а вечером Коверлея раздракониваешь, да так, что театр трещит от аплодисментов» в рассказе «Критик». Эту фразу произносит, осуждая молодежь за новые непонятные идеи, сидя за рюмочкой театрального буфета старый актер в амплуа «благородного отца».
В «Чайке» - пьесе, ставшей символом нового русского театра, в первоначальном варианте был диалог с упоминанием нашумевшей пьесы. Из IV акта исключен диалог Шамраева с Аркадиной об ее успехе в «Убийстве Коверлей».
Видели эту постановку и псковичи. 13 ноября 1888 года труппа под руководством Новицкого показывала ее в доме Качёва.
Вот как об этом рассказывал «Псковский городской листок».
«Драма «Убийство Коверлей» заключает в себе и гибель парохода в Тихом океане и железнодорожный поезд в Англии, который проходя по сцене, раздавливает, к ужасу зрителей, одного из преступников, впрочем, не самого главного, а его помощника и двоюродного брата.
Самый главный преступник нужен еще для последнего действия, где ему полагается потрясти зрителей предсмертными галлюцинациями, в которых является ему убитый им двойник во время гибели парохода. Особенный фурор произвело на сцене появление паровоза, раздавившего злодея. Паровоз настолько хорошо был сделан, что приведенная в восторг публика вызывала его несколько раз.
Относительно исполнения можно лишь сказать, что главные роли принадлежали г-же Милич-Андрияновой и г. Семибратову, которые справились с ними со своим обычным умением. В общем, воскресная публика осталась очень довольной и гибелью парохода, и убийством на пароходе Роджера Каверлей, и паровозом, и спором двух матерей о сыне, и предсмертными галлюцинациями. Водевиль так же прошел очень весело».
И еще одна заметка с подробностями:
«Весь рождественский пост г. Новицкий угощал публику французскими, итальянскими, английскими и другими фабрикациями мелодрам, и все самого скучного и нелепого содержания, так что дивишься, что подобные произведения не отбили совершенно публику от театра. Иногда как бы исключение мелькает русская пьеса, а потом опять мелодрама. В числе прочей иностранной дребедени поставлено было и пресловутое «Убийство Коверлей», имевшее еще летом такой успех в Петербурге.
Но в Пскове пьеса совсем не удалась, а сцена с поездом железной дороги, самая эффектная в пьесе, вызвала в публике смех: картонный локомотив только успел показаться, как занавес опустился, и для зрителей осталось неизвестным, что сталось с героями драмы. Кто-то крикнул: «Локомотив!». А за этим «кто-то» вся публика стала вызывать локомотив, который даже не успели разглядеть. Занавес поднялся, но вместо локомотива на сцену явился раскланиваться перед публикой г. Климов, игравший в пьесе не помню какую-то роль, что вызвало громкий хохот, так как вся почтенная фигура г. Климова напоминала собою добрый локомотив. Публике, очевидно, не нравились эти мелодрамы, но она ходила в театр, так как больше себя девать было некуда. Наконец, на святках г. Новицкий схватился за ум и стал ставить «Русские песни», «Горе от ума», «Ревизор».
Дополнительные материалы:
Театры Псковской области / Псков. обл. универс. науч. б-ка, Отд. лит. по искусству ; сост. С. В. Смирнова. - Псков : Псковская областная универсальная научная библиотека, 2013. - 1 электрон. опт. диск (DVD-ROM) . - Заглавие с этикетки контейнера. - Диск помещен в контейнер. - Режим доступа : http://pskoviana.ru/izdania/theater/index.html - Доступен также на CD-диске.
Псковские сезоны : Провинциальный театр в ХХ веке. (Сборник статей и очерков) / [рук. проекта В.Ф. Павлов ; сост. Л. А. Никитина ; под ред. Г. И. Иванова]. - Псков : Стерх, 1999. - 345, [3] с. - Библиогр.: с. 343-344. - Читать полный текст >>>
Цирпонс Инга Александровна. Актеры, роли, зрители : Хроника зарождения и становления сцен. искусств, любит. и проф. антреприз, врем. трупп, постоян. театра в губерн. Пскове / Цирпонс Инга Александровна / сост. актрисой И. Цирпонс, ил. видами города со старых открыток из коллекции псков. краеведа Н. Левина ; [сост. Н. В. Семенова]. - Псков : Стерх, 1997. - 129 с., [8] л. ил. - Читать полный текст >>>
