Иосиф Будылин. В самом деле - что такое Лукоморье?

Когда вдохновленный природой и поэзией путешественник видит красавец-дуб на пути к дому А.С.Пушкина в Михайловском или древний одинокий дуб на вершине холма в Тригорском, - невольно возникает вопрос: уж не тот ли это дуб "описан" в знаменитом вступлении к поэме "Руслан и Людмила"?

Иосиф Будылин

Иосиф Будылин

В самом деле - что такое Лукоморье?

Когда вдохновленный природой и поэзией путешественник видит красавец-дуб на пути к дому А.С.Пушкина в Михайловском или древний одинокий дуб на вершине холма в Тригорском, - невольно возникает вопрос: уж не тот ли это дуб "описан" в знаменитом вступлении к поэме "Руслан и Людмила"?

У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том…

А далее следует:

…Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой…

Но где же в таком случае "русалка", "виденья", "брег песчаный и пустой" и другое? Всё просто: в этом случае мы понимаем, что имеем дело со сказкой. Тем не менее вопросы о происхождении пушкинского лукоморья и его связи с псковской землей остаются. "Неподалеку от Тригорского, между Соротью и Великой, - красивое лукоморье", - пишет давний хранитель Михайловского С.С. Гейченко в книге "У Лукоморья". "Но вот к лукоморью пришла война", сапёры "разбили свой лагерь у лукоморья". Послевоенное возрождение края - также своего рода "чудо", "ибо неодолима сила характера русского". Автор книги художественно переосмыслил уже известный пушкинский образ и наполнил его coвременным содержанием. Другие публикаторы, используя название популярной книги С.С. Гейченко, уже уверенно объявляют заповедник "тем самым Лукоморьем": "А разве не сказочны названия сел? Подборовье, Крутец, Кудеверь, Замошье, Цапелька, - вспоминает известный поэт, - Мне кажется, что и слово "Лукоморье", оставшееся чудесной загадкой каждого русского детства, почерпнуто великим поэтом среди этих сел и деревень и очень естественно звучит на псковщине. Говоря современным языком, от Подборовья до Лукоморья один шаг".1 Что ж, поэт имеет право на вымысел. Но и других сочинений на тему Лукоморья - лукоморья в печати немало. "Собственно, само "Лукоморье" это долина реки Сороти, которая делает у Михайловского глубокую излучину. Землю, освященную гением Пушкина, так и называют -

"Страна, где Сороть голубая*, а короче - Лукоморье"?

Но как же быть с тем, что интересующее нас понятие мы встречаем уже на страницах древнейшего памятника русской литературы - в "Слове о полку Игореве": "А поганого Кобяка из лукоморья от железных великих полков половецкий, как вихрь, вырвал, и пал Кобяк…" (3) Его же сохранил в своем переводе эпической поэмы В.А. Жуковский. "В Лукоморье горы, а высота их до небес", - отмечает переяславская летопись.

Согласно словарю Ф. Толля, Лукоморье - не только название морского излучистого берега, но и всего Севера России, который до ХУ в. известен только по слухам и "был предметом баснословия"(4) . Итальянский историк Павел Йовий опубликовал в 1525 году сочинение, где названы "бесчисленные народы" Севера - лапландцы, югры, вогулы и др., " повинующиеся власти московитов". " Их земли простираются до скифского океана на расстоянии почти трехмесячного пути". "Но есть и другие отдаленные племена, неизвестные московитам из какого-либо путешествия, так как никто не доходил до океана; о них знают только по слухам, да еще из баснословных по большей части рассказов купцов".(5) Немецкий дипломат С. Герберштейн, который путешествовал по России в 1517 и 1526 годах, в своих "Записках о Московии" рассказывает о Лукоморье, "лежащем в горах за рекой Обью". По сведениям автора, "с людьми из Лукоморья происходят удивительные, невероятные и весьма похожие на басню /вещи/. Именно говорят, будто каждый год и точно 27 ноября, в день, посвященный у русских Св. Георгию, они умирают, а на следующую весну, /чаще всего к/ 24 апреля оживают наподобие лягушек снова…". Кроме того "там живут люди чудовищного вида: у одних из них, наподобие зверей, все тело обросло шерстью, у других собачьи головы, третьи совершенно лишены шеи и вместо головы у них грудь или (у других) длинные руки, но без ног. В реке водится также некая рыба с головой, глазами, носом, ртом, руками, ногами и другими частями /тела/, совершенно человеческого вида, но без всякого голоса…". ( 6) Более того, С. Герберштейн иллюстрирует свои "Записки…" картой, где прямо указана соответствующая местность. В то же время практически полное отсутствие сведений о дальнем "крае земли" в народном восприятии замещалось фантазией, создавало благоприятную почву для баснословия, т. е. сказки, что находило отражение в фольклоре. Здесь лукоморье - синоним отвлеченного от обыденности "некоторого царства", полного чудес, свободного от противоречий, где добро неизменно побеждает зло. Страна-мечта, лежащая "за тридевять земель", "в тридесятом царстве".

От океан-моря глубокого,
От лукоморья ли зеленого
Выходили дванадесять дев.
Шли путем-дорогою немалою
По крутым берегам
Ко трем старцам старим.
Молились, печаловались…

(Обрядовая песня)

В простонародной балладе Г.Р. Державина лукоморье появляется как знак сказочного мира, созвучный образу "царь-девицы":

Царь жила-была девица, -
Шепчет русска старина, -
Будто солнце светлолица,
Будто тихая весна…

…В рощах злачных, в лукоморье
Въявь гуляла и в саду,
Летом в лодочке на взморье,
На санках зимой по льду.

("Царь-девица", 1812)

В культуре нового времени образ Лукоморья (лукоморья) сохраняет свое значение далекого и "баснословного" мира. Критик А.Р Кугель не мог согласиться с названием театра В. Мейерхольда "Лукоморье", "которое собственно, неизвестно что должно означать" . Однако, как справедливо замечает исследователь, у Кугеля это было "злое притворство": "хорошо известно было, что это должно означать : мейерхольдовский театр условный, а не натуралистический. И все желавшие понимать прекрасно это понимали. (7)

В "Трех сестрах " А.П.Чехова Лукоморье своего рода камертон, по которому настроены мысли и чувства сестёр Прозоровых, не знающих что с собой делать в провинции. Знакомый пушкинский образ наполнен здесь совершенно определенным психологическим содержанием. Маша :"У Лукоморья дуб зелёный, Златая цепь на дубе том… Ну зачем я всё это говорю?... Кот зелёный, дуб зеленый … Я путаю … . Неудачная жизнь, ничего мне теперь не нужно…. Всё равно… Что значит у лукоморья? Почему это слово у меня в голове?" Для её сестры Ирины нереально далёкая Москва- то же "баснословное" Лукоморье: "Лучше Москвы ничего нет на свете! … Я всё ждала, переселиться в Москву, там мне встретится мой настоящий, я мечтала о нём, любила…" . Не случайно ей возражает рассудительный Вершинин: " Вы не будете замечать Москву, когда будете жить в ней. Счастья у нас нет и не бывает, мы только желаем его". Иначе думал поэт революции В.Маяковский.

…скулили сестры, впадая в тоску
В Москву!
В Москву!!
В Москву!!!
В Москву!!!!
Но нам ли столицей одной утоляться?!
Пиджак Москвы для Союза узок .

По Маяковскому идеал гармоничной жизни уже достигнут в стране Советов. Она "растет из безмерной силы Союза" и "сказаньем встает Казань, столица красной Татарии". ("Три тысячи и три сестры", 1926).

Особое место занимает образ Лукоморья в творчестве замечательного поэта Леонида Мартынова. В его поэзии 1960-70-х годов фольклорный образ входит в драматический конфликт с близоруким рационализмом сознания обывателя :

("Много прежде")

("Лукоморье")

У Пушкина интерес к фольклору пробуждает Михайловское , жизнь в деревне. Мир народной поэзии он открывает здесь для себя заново. Многое записывает. "Вечером слушаю сказки… .Что за прелесть эти сказки, каждая есть поэма!"( Л. С. Пушкину, первая половина ноября 1824). "Вечером слушаю сказки моей няни, оригинала Татьяны … она единственная моя подруга - и нею только мне не скучно"(Д.М.Шварцу, декабрь 1824). "Валяюсь на лежанке и слушаю старые сказки да песни" ( П.А. Вяземскому, 25 января 1825).

Речь идет о сказках. преданиях, слышанных Пушкиным от няни Арины Родионовны Матвеевой ( ур. Яковлевой). Некоторые из них были записаны поэтом ( предположительно) с её слов: " что за чудо… вот так чудо: у лукоморья стоит дуб, а на том дубу золотыя цепи , а по тем цепям ходит кот, вверх идёт сказки сказывает, вниз идет - песни поёт". В сказочном царстве лукоморья царевна благополучно разрешается 33-мя мальчиками , а 34-й уродился чудом - ножки по колено серебреные, ручки по локотки золотые, во лбу звезда, в заволоке месяц…(8)Всем известное стихотворное введение к поэме "Руслан и Людмила" ("У лукоморья дуб зеленый…") создано Пушкиным только после Михайловской ссылки - к изданию поэмы 1828 года, (первое -1820).

Поиски локального Лукоморья имеют смысл для истории (9). Но в логике художественного творчества оно гораздо важнее как образ совершенного и гармоничного мира, где добро всегда побеждает зло и где разум торжествует над глупостью, а правда - над ложью… . В таком понимании границы между Лукоморьем и лукоморьем весьма условны. К "баснословному" (идеальному) миру издревле устремлена народная мечта. Смыcл этот воплощен у Пушкина не только в образе "лукоморья", но в иносказаниях, близких ему по смыслу - " я вижу берег отдаленный, земли полуденной волшебные края", "бежит он дикий и суровый на берега сих молчаливых вод", "далекий, вожделенный брег" и др. А в очень сложные, особенно тяжелые в судьбе поэта 1830-е годы, когда его медленно душит "светская чернь" таким лукоморьем - мечтой из Петербурга видится уже и псковская деревня - "обитель дальняя трудов и чистых нег".

На свете счастья нет, но есть покой и воля ,
Давно завидная мечтается мне доля -
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег..

(1834)

Литература:

1. Долматовский Е. Паломничество в Михайловское// Поэзия (альманах) М., 1972. С.146.
2. Жук В. У Лукоморья // Знамя юности. 5 июня 1984.
3. Слово о полку Игореве. М., 1968. С. 39.
4. Настольный словарь для справок по всем отраслям знания В 3-х томах. Т.2 Под ред. Ф.Толля . Спб., 1864. С .736.
5. Россия первой половины ХУ1 в. Взгляд из Европы. М., 1997. С. 270.
6. Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 160.
7. Боровой Л. Путь слова. М., 1963 . С. 30.
8. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. М., "Воскресение", 1994. С. 362.
9. Михайлов В.Д. К локализации пушкинского Лукоморья/ Временник пушкинской комиссии. Вып.26. СПб., 1995. С. 192-196.

Источник: http://www.krugozormagazine.com/show/Lukomorye.396.html

СПРАВКА.

Будылин Иосиф Теодорович (1945 г.р.) - канд. педагогических наук, академик Российской академии естественных наук, культуролог, многолетний сотрудник Пушкинского заповедника, научный руководитель Пушкинской энциклопедии "Михайловское" М., 2003, автор историко-культурных книг.

P.S. 11 сент. 2013 г. в столице Азербайджана Баку, в Доме Русской книги, прошла встреча российского ученого, академика Российской академии Естественных наук (РАЕН)  Иосифа Будылина-Шумовского с общественностью и прессой.  Мероприятие было посвящено отцу ученого, востоковеду-арабисту Теодору Адамовичу Шумовскому, чей вековой юбилей отмечается в нынешнем году. К сожалению, известный востоковед покинул мир в 2012 году, не дожив до круглой даты. Т.А. Шумовской—автор первого поэтического перевода Корана на русский язык.

Сын  рассказал о жизни отца-лингвиста, о том, как случай связал жизнь Теодора Шумовского с Азербайджаном, а Азербайджан, в свою очередь, Теодора Шумовского – с арабистикой.  Именно там впервые востоковед увидел арабскую вязь, высеченную на надгробных плитах, которая его настолько заворожила, что уже с ранних лет Шумовский-старший решил стать арабистом.

«Он пытался обратить взоры человечества к нравственному миру, отраженному в Коране - говорит сын об отце,- в котором заключена мудрость веков».