Последнее десятилетие до революции огромная часть внешкольной просветительной работы была проникнута, как почва влагой, стремлением побороть старую власть. Политическое её настроение влияло и на содержание работы и на её методы. Главной задачей какой бы то ни было формы внешкольной деятельности было в первую голову развитие гражданского и правового сознания, без которого немыслим демократический государственный строй, а значит и здоровое культурное строительство. Культурничеством занимались не только те люди, которых мы теперь бы позвали „чистыми внешкольниками“ — без глубокого интереса к практической политике, но также и партийные работники, которые под давлением правительственных преследований ушли от непосредственной политической агитации и пропаганды и воспользовались, как её косвенным орудием, внешкольной работой. Они заполнили ряды земских и городских работников, в значительной степени пошли и в кооперативные учреждения. Партийная вера заставила их во многих случаях заменить общие задачи отдельными заданиями. При таком положении вещей всякие лекции, чтения, курсы, кружки и народные дома были удобными формами не для поднятия просвещения вообще, как целостного развития личности в умственном, нравственном и художественном отношениях, а главным образом орудием для борьбы с невыносимо тяжелым укладом государственной жизни. Тогда это было важно и нужно. Безусловное единодушное соглашение всех культурных сил в этом направлении служило к объединению и сплочению людей самых разных толков.
Февраль без особого труда подсек дерево, которое было так гнило. Общий враг сошел со сцены, и противоестественная коалиция распалась, обнажая все общественные противоречия. Одностороннее политическое направление внешкольной работы очень скоро потеряло всякое оправдание, сама жизнь отвергла его, когда стихийный взрыв „политического просветительства“ прошел как приступ горячки.
Несмотря на всякие чтения, лекции, митинги, курсы, российский гражданин проявил полное отсутствие гражданской и партийной сознательности, когда подошли выборы в самоуправления, а позднее велась агитация около Учредительного Собрания, он оказался беспомощным среди манифестов, прокламаций и программ, и в конечном счете народ пошел только за тремя словами, которые больше отвечали основным потребностям его жизни, чем большинство чуждых ему политических лозунгов. Это были: мир, хлеб и свобода. Интеллигенция, искренне считавшая и считающая себя учителем народа, слишком рационалистически подошла к своей задаче искренно веря, что новые формы жизни можно привить сверху — путем повышения чисто-умственного развития, да и то поверхностными способами, о которых упоминалось выше.
Хотя непреложность прежнего направления работы стала понятна, но методы ее настолько вошли в психику, что без болезненной ломки старые внешкольники отказаться от них не могли. И вот уже несколько месяцев перед глазами проходит такая картина. Лихорадочно развертывается с призрачностью кинематографической лепты культурно-просветительная работа, ныне не сдерживаемая никакими политическими запретами. Она производит впечатление весьма широкой по размерам и оказывается очень бедной по содержанию. Самые слабые любительские попытки, ведь, сплошь да рядом называются звучным именем „мероприятий“. Эго одинаково касается, как кооперативных, так и всех других общественных организаций. С невероятной простотой ставится и играется какой-нибудь фарс или добродетельно-тенденциозная комедия, и уже слух об этом знаменательном факте достигает до центра в форме сведений о «работе по народному театру». Залетным инструктором на привале между остановками поездов в двухчасовой лекции излагаются основы кооперативного миросозерцания для аудитории, состоящей из кооперативных служащих, учеников средних учебных заведений, местных интеллигентов, сознательных мужичков, случайных представителей пролетариата; и вот уже этот микроскопический эпизод преломляется в сознании устроителей, как факт насаждения кооперативного просвещения «среди широких масс населения». И таких примеров можно привести десятки. Было бы неправдой говорить, что вся работа исчерпывается такими хаотическими разрозненными попытками, но в целом она так пестра и случайна, что невозможно отличить глубокое от поверхностного, наносное от органического, жизненно-необходимое от злободневно-модного. Здесь сталкиваются и помогают друг другу несколько причин. Главнейших из них, пожалуй, две. Одна — это привычка работать по трафаретам в связи со свойственными нам вялостью организаторской инициативы и общей плохой подготовкой, а другая — спутанность в понимании задач культурно-просветительной деятельности, особенно в кооперативной среде. Внешкольная работа и раньше, да и теперь носит по преимуществу любительский характер. Государство по отношению к ней много лет стояло на чисто отрицательной точке зрения, и содействие к серьезной подготовке работников ни в коем случае не входило в его задачи, а частные организации не обладали для этого достаточными средствами. Поэтому внешкольники в огромном большинстве — самоучки, и залогом их успеха является не столько правильная подготовка, сколько энергия, чуткость и умение приспособляться. Только за последние годы появились первые попытки систематизировать подготовку в форме курсов. Но и эти курсы сводятся в большинстве случаев к чисто рецептурным предписаниям по методике отдельных видов работы, да к холодному отвлеченному теоретизированию интеллигентов-горожан о нуждах деревни и городского пролетариата.
Младенчески скудна и внешкольная литература. Она едва ли насчитывает десяток имен.
Следует ли из этого, что надо прекратить всякую внешкольную культурную работу. Нет. Но надо попытаться подойти к ней с новыми свежими мыслями. Надо только забыть свою педагогическую миссию, внимательнее присмотреться к культурным традициям самого народа и постараться понять его нужды с его собственной точки зрения.
До сих пор все еще остается в силе то исконное положение русской жизни, что народ и интеллигенция продолжают говорить на разных языках, по крайней мере, это приложимо без натяжки к широким массам крестьянства. Это утверждение относится и к области внешкольной работы. Тут происходит приблизительно следующее явление. Для интеллигенции все формы внешкольной деятельности, иногда совершенно неуловимо для нее самой, обратились в самовладеющие цели, а не в средства, к достижению единых, общих всем этим формам задач. Для нее важен народный дом, клуб и курсы, как таковые. Народ к тем же учреждениям подходит по-другому, иногда с совершенно неожиданной точки зрения. Народный дом для него сплошь, да рядом — не центр социального строительства, а благоустроенное помещение, где можно хорошо провести время, сытно поесть, при случае послушать интересный разговор и т. п.
Для внешкольника театральный кружок - средство эстетического воспитания, для членов кружка — средство не только приятного развлечения в своей компании, но и невинный источник дохода.
Но есть еще одно важное обстоятельство, которое, к сожалению, интеллигенты, оторванные от масс, обходят, не замечая, не придавая ему значения. Во-первых, народ имеет свою очень богатую духовную культуру, и вряд ли об этом надо распространяться (стоит вспомнить народное творчество, религиозные искания, этические идеалы и т. д.), а во-вторых он имеет даже и все те формы внешкольного образования, которые несет ему интеллигенция, но лишь в своеобразном воплощении. Кому неизвестны, например, все эти беседы на заваленках, длинные разговоры женщин у колодцев, посиделки, ярмарочные гулянья и т. д. Всё это — средство общения между собой, непринужденного и свободного. В то же время собранные хотя и в очень благоустроенный, уютный клуб люди иногда совершенно не знают, что там делать и очень скоро уходят разочарованными.
Еще в большей степени это различие подхода обнаруживается в области звания. Интеллигенты опять-таки привыкли считать науку и самоцелью или средством ума. Книжность, оторванность наша от жизни — истина, всем известная и вызвавшая перестройку школы. Народ же видит в науке орудие улучшения внешних условий жизни и достижения каких-нибудь определенных практических результатов. Ему нужна грамота, чтобы писать письма, среднее образование, чтобы выйти в люди, живопись он понимает, как уменье писать иконы и вывески и т. д. Писатели на народном языке называются сочинителями, т. е. выдумщиками, людьми, забавляющими нас.
Народ все время стоит на почве первостепенной важности прикладных знаний и видит в образовательном цензе гарантию получить известные права и преимущества. Внешкольника же по преимуществу задаются целями общего умственного развития.
Для нас отсюда ясен один вывод. Для того, чтобы быть настоящим проводником культуры в широких массах, надо сначала завести себе кредит, как члена данного общества, стать житейски необходимым его колесиком, которому, может быть и удастся впоследствии зацепить другие колеса на почве не только практических интересов, но и в области духовной и бескорыстной. Нужно уметь найти смысл и осветить светом чувства и этот так далеко ушедший от нас уклад, и тогда уже исходя из его глубоких основ, шаг за шагом осторожно вводить в эту жизнь новые элементы чистого знания, бескорыстного искусства, улучшить социальную технику, т. е. способы общения людей между собой и их взаимоотношения.
Внешкольник должен быть профессионалом чуждым мессианизма; как и всякий другой серьезный профессионал, он обязан знать ту среду, в которой находит приложение его профессия, её историю и современные особенности, идеалы и устои иначе его влияние будет призрачно и внешне. По отношению к кооперативной культуре перед ним стоит специальная задача: выбрать и проводить в жизнь те формы работы, которые по преимуществу способствуют развитию общественных инстинктов, которые требуют совместной согласованной деятельности, которые целесообразно и практично строить на чисто-кооперативных началах самодеятельности и взаимопомощи. Таковы несомненно, например, народные дома, но не насаждаемые сверху, а создаваемые населением по собственному почину, кружки для общего и кооперативного самообразования, музеи краеведения, передвижные библиотеки и т. д.
Еще одна интересная область — это повышение культурного уровня в области взаимоотношений внутри самих кооперативных организации, напр., упорядочение общих собраний, подготовка кооперативных служащих, украшение обстановки кооперативных учреждений и т. д.
Эти формы работы будут затронуты в отдельных очерках.
А пока повторим наш призыв: долой шаблоны, побольше внимания к окружающей жизни и культурным традициям народа.
А.Ж.
Источник: А.Ж. Основные культурно-просветительные вопросы
// Пчела. - 1918. - № 14. - С. 2-4
Читать в Электронной библиотеке:
