Скифы и сарматы, населявшие в древности Россию, по свидетельству современных им летописцев, занимались мореплаванием и торговлей.
Геродот, живший в V в.до Рождества Христова, упоминает о мореходстве скифов, которые привозили пеньку во Францию.
Константин Порфирородный удостоверяет, что в его время славяне производили торговлю в Константинополе, Коринфе и в других местах.
Торговая деятельность издревле была знакома славянам и не может быть никакого сомнения, что до открытия морского пути в Индии вокруг мыса Доброй Надежды, торговля со Среднею Азиею и через неё с Индией большей частию производилась через земли нынешней России.
Кроме сбыта местных произведений, преимущественно мехов, которыми богаты места, занятые славянами, Россия на юге была придаточным пунктом для торговых сношений Западной Европы с Азиею.
Север же России, прилегая к морю, омывавшему берега Европейских государств, должен был открыть торговые места для обмена произведений своей страны на чужеземные драгоценности.
По мнению одного из наших историков намеки на торговлю на севере России сохранились в некоторых известиях скандинавских саг и древнейших летописей.
В Саге Олафа святого говорится о каком-то Гудлейне, который отправлялся inRegnuv Gardorum, по поручению короля Олафа, для закупки шелковых одежд, дорогих мехов и столовой утвари.
На пути в Гарды этот купец был задержан в Готланде, и, когда он возвращался назад, напал на него Торгет, неприятель Олафа, вступил с ним в бой и убил его со всею свитою, отняв его сокровища. В свою очередь явился другой молодец, Эйванд, убил Торгета, отнял сокровища Гудлейновы и потом уступил их королю Олафу, на деньги которого они были куплены.
Другое северное известие говорит, что Гаральд Говерфогер, живший в X в., посылал своего доверенного Гаука Габрона в Русь покупать товары. Он прибыл туда во время ярмарки и накупил там золотошвейных тканей для одежд, каких в Норвегии и не видывали. В Геймсекрингле рассказывается об одном купце по имени Лодин, ездившим в Эстонию для обмена товаров. Саксон Грамматик повествует, что датские купцы во времена Гальфонга, отца Геральда Гальдетана, плавали в Русь и приводят имя какого-то купца Симунда из торгового го города Сиггуны.
Эти предания, хотя сами по себе темны и неопределенны, тем не менее указывают на древность торговли на севере России, на небезопасность торговых сношений в то время и на предмет отпускной торговли славян, именно: меха, шелковые ткани и золотошвейные одежды.
Торговля славянских городов южного Балтийского побережья направлялась по Балтийскому морю с Северо-Восточною Россиею, и, полагают, что славянские прибалтийские города вели торговлю с Россиею, а немецкие города, возникшие на южном побережье Балтийского моря, после падения славянских, преемственно получили от них эту торговлю.
Нет никакого сомнения, что главным пунктом торговой деятельности северной России был Новгород – средоточие славян, а потому начало торговли Пскова, бывшего, по мнению некоторых, пригородом Новгорода, должна быть отнесена к весьма далекому времени.
Погодин, посещавший Псков в 1866 г., между прочим в своих заметках пишет, что псковский помещик Н.Н.В. подарил ему три, найденные в имении В-ва, древние монеты, из которых по свидетельству академика Кунина, одна принадлежит к 749 г., другая – прежде 850 г., а третья – к 742 г.
Впрочем, самое основание Пскова на месте, им занимаемом, несомненно, свидетельствует, что это место заселялось и разрослось единственно под условием его выгодного положения в торговом отношении.
С XI в.встречаются более достоверные сведения в торговле на севере России. Так о торговле со Скандинавией во время Ярослава известно, что когда был убит друг его Олаф, то князь русский воспретил торговлю с Норвегией.
В 1142 г. какой-то шведский князь в шестидесяти с лишним шлюпках напал на новгородских купцов, шедших из-за моря в 3-х ладьях, но был отбит новгородцами и потерял 150 человек своей дружины…
По мнению некоторых, через Россию скандинавские земли получали произведения Востока, например, драгоценные камни, арабские и персидские ковры.
В обычае украшать гробы скандинавских государей драгоценными каменьями находят подтверждение этого мнения. Через Россию же Скандинавия вела торговлю и с Грецией.
Сношения с немцами начались на острове Готланд. После падения Сигунны, Шлезвига, Юлина и др. древнейших торговых городов, лежащих на южном берегу Балтийского моря, стал обращать на себя внимание остров Готланд, но по благоприятному положению своему делается средоточением северо-восточной и северо-западной торговли. Не смотря на те привилегии, какие даны были городам Любску и Бремену, освобождавшие эти города от налогов, гарантировавшие им свободное судопроизводство внутри и ограждавшие неприкосновенность собственности, немецкие города не могли соперничать с готами в торговле с русскими. Немцы первоначально являются на Готланде в виде промышленников и затем стараются приобрести торговые права туземцев-готов на торговлю с русскими.
Нет сомнения, что только те выгоды, какие представлялись от торговых сношений с русскими могли быть побудительными к стремлению немцев поселиться на Готланде. Под покровительством готов они в первый раз вошли в сношения с русскими. Главным торговым пунктом на Готланде был город Висби. Здесь русские имели свою церковь. В Новгороде же был устроен варяжский двор, при котором была так же готская церковь. Поселившиеся на Готланде немцы успевают завладеть частью торговли с русскими, отчего не могло обойтись без столкновений, следствием которых составился в Висби правительственный совет – управление из 36 заседателей от обоих городов и 2 фогта – один из немцев. Они заведовали правильным ходом торговли. Стремление немцев расширить свои права ясно показывают, что цель их прибытия на остров Готланд состояла в том, чтобы окончательно завладеть торговлей с русскими.
Постановление, состоявшееся в Висби, окончательно утверждало торговые права немцев. Равноправностию в торговле немцы однако ж не довольствовались, и поэтому полного соединения между ними и готами , в силу состоявшегося договора, не последовало. Вскоре образовались две торговые корпорации: готская и немецкая. Последняя все более и более усиливается, и в конце XII в. в Новгороде, рядом с готским двором, возникает другой торговый двор – немецкий. Оба, впрочем , зависели от немецко-готской комиссии в Висби. Около же конца XIII в. совершенно прекратилась общая торговля в России голландцев с немцами. Немцы являются везде первыми в торговых отношениях с русскими.
Готландская комиссия должна была сама собой рушиться. Висби не мог долго соперничать с немецкими городами, которым было дано столько торговых преимуществ. Поселение немцев в Готланде, завладение там торговлей было важно для того, чтобы указать русским другой путь для торговли.
С уменьшения торгового значения Висби все более и более увеличивается значение Любека. В конце XIII в. он становиться столицей торгового мира. Происшедшие в то время беспорядки в Германии, вредные для торговли: усилились морские разбои норманнов, которые побудили торговые города для своей безопасности соединиться в союзы. Любек, получивший в разное время от скандинавских и других владетелей привилегии, обеспечивший в любое время плавание и торговлю по Балтийскому морю даже и с весеннее время, обеспеченный по ходатайству римского короля свободным проходом в Новгород и пользуясь покровительством шведского герцога, становится во главе одного из союзов, известного под именем Ганзы.
Главный торговый путь Новгорода к немцам лежал по реке Неве, но этот путь издавна считался опасным, а потому движение новгородских товаров шло и на Нарву, для чего новгородцами на пути к ней основаны были города Луга, Копорье, Ям и др.
Но независимо от сего издавна известен был еще путь к морю через Псков. Все указанные три пути имели свои выгоды и невыгоды. Первый путь был выгоден потому, что имел прямое сообщение с водой, но, с другой стороны, открытое для ветров Ладожское озеро, нападение разбойников в Финском заливе представляли немало опасностям шедшим товарам.
Финские враждебные племена также немало беспокоили заносимые к их берегу новгородские суда.
Другой путь по Луге к Чудскому озеру, хотя менее опасен от бури и разбоев, но торговцам мореходам требовалось несколько раз перегружать товары, чтобы доставить их к морю.
Путь через Псков представлял более удобств, но бассейн Великорецкий разобщен от Ильменского и требовалось так же устраивать волоки для привоза товаров от Шелони к Великой реке. Тем не менее последний путь был выгоден в том отношении, что если успевали перевезти товары зимой до Великой реки, то перегрузка их могла быть только перед Нарвою, откуда они беспрепятственно могли следовать далее.
Вот первое торговое значение Пскова и вместе зародыш последствия отделения его от Новгорода и возникновения самостоятельной в нем торговли.
Два обстоятельства заставили псковитян стремиться к ней: с одной – удобство сообщения с немецкими землями, а с другой – неудобство сообщения с Новгородом. Что немецкий путь лежал через Псков так же, как через Ладожское озеро и Лугу, на это есть известие, что в XIII веке между Псковом и Новгородом разграблено много было немецких товаров, и немцы были убиты, что водяное сообщение через Чудское озеро издавна было известно, об этом встречаются такого рода сведения, что еще в 1190 г. Поморская чудь приходила из Балтийского моря водою ко Пскову, где их было избито…, и хотя она приходила для грабежа, тем не менее это служит доказательством, что водяное сообщение с морем в то время было известно…
Особенное значение Псков приобретает в то время, когда Альберт призывал в Ливонию немецких рыцарей, и началось постепенное покорение Отзейского края. Торговля через Ливонию с немцами была издавна знакома; само существование Риги обязано бременским купцам. Но стремление меченосцев распространить католичество во вновь приобретенных землях сталкивает немецких пришельцев сперва с новгородцами, которым подчинена была часть Ливонии, а потом, по мере расширения пределов владения с псковичами, когда последние незаметно очутились на рубеже враждебной им нации. Первые столкновения с германцами для Пскова были неудачны. Немцы счески преследовали свою цель ввести католичество с Ливонии; псковичи же, занятые в то время торговлей, не думали противодействовать им, но когда, с введением католичества, тяготение чуди стало более склонятся в сторону немцев, псковитяне вмешались в религиозные дела. Само собой разумеется, что в этом отношении первенство должно было остаться за немцами, стоявшими на высшей степени цивилизации, нежели псковичи.
Отсюда начинается та ожесточенная борьба Пскова с Ливонией, которая продолжалась несколько веков и могла прекратиться только со времени соединения обоих стран под управление одного государя. В борьбе с ливонцами Псков должен был, с одной стороны, охранять неприкосновенность своих владений, а с другой – сохранять за собой право свободной торговли с чудскими племенами, которые прежде, кроме псковичей, других никого не знали. Положение Пскова в этом случае было самое невыгодное: завися от Новгорода и не имея собственных средств к борьбе настолько, чтобы самому сохранять неприкосновенность собственных прав он, по необходимости, должен был обращаться за помощью к новгородцам. Пребывание там князя, как главного предводителя войск, еще более связывало руки псковитян. При всяком, даже и неожиданном нападении они должны были относится сперва к князю; а между тем немецкие интриганы успевали проникать в Псков и смущать уму жителей даже совершенным отложением от Новгорода и признанием над собою власти немецких рыцарей.
Между тем помощь от новгородцев для псковичей была самая малая. При разделении России на уделы и при возникших вследствие сего раздорах между князьями Новгород неминуемо затянулся в эту борьбу; потому что избираемые ими князья принадлежали к враждующим партиям. В Новгороде постоянно существовали также партии то за князя, то против него, смотря из какого рода был избран князь, из Мономаховичей или Ольговичей. Постоянные внутренние раздоры отвлекали внимание новгородцев от западных своих волостей, а потому Псков, даже в крайних случаях, редко мог получать ожидаемую от новгородцев помощь. При том, если были походы новгородцев против ливонцев, то более с целью грабежа, или просто для того, чтобы показать свое удальство.
Все это обыкновенно делалось так, что не только не устрашало немцев, а более раздражало их. Поднимутся новгородцы ратью, повоюют ливонские села, награбят, сколько могут унести с собой, а затем расходятся по домам.
Разумеется, что после всякого, подобным образом устроенного набега, немцы, в свою очередь, нападали на новгородские села, и тем же платили новгородцам.
Но как ближайшие села русские принадлежали Пскову, то последние должны были расплачиваться за своего старшего брата.
И.И. Василёв
Источник: Псковские губернские ведомости. -
